— Леся, всё хорошо? — Пётр садится передо мной и вытирает слёзы. — Он говорит правду?
— Андрей пытался меня изнасиловать, — тихо шмыгаю я, схватившись за живот.
— Она сама ноги раздвинула!
68.
Пётр
Первым моим порывом становится просто уйти и оставить их наедине, а разбираться потом. Затем в голове у меня щёлкает. Слишком удачно тёща позвонила, когда Андрей оказался дома. Да и крики Олеси не навевали на хорошие мысли. К тому же у нас будет ребёнок.
С этой мамаши станется: она, чтобы нас рассорить, и не на такое способна. Подумаешь, всего лишь дочь под мужика подложить.
Врываюсь в спальню, оттаскиваю мудака и понимаю, что не зря. Леся бы не плакала, если бы хотела всего этого.
Обнимаю и глажу свою жену. Плевать, что нет штампа в паспорте.
Андрей в сознании, лежит возле стены, трёт ударенный глаз. Есть желание избить его до полусмерти.
— Живот, — Олеся хватается за него, а меня прямо в дрожь берёт.
— Собирайся, едем в больницу. — Потом поворачиваюсь к идиоту и говорю ему: — Тоже собирайся.
— А я куда? — бурчит он себе под нос. — Не веришь мне, что мы с ней вместе, твои проблемы, куколд.
— Его даже тот факт, что я беременна, не остановил, — бросает Леся недовольно, и я сжимаю кулак.
— Ты либо едешь с нами и даёшь чистосердечное признание о попытке изнасиловать, либо я тебя, мудака, засажу так глубоко и надолго, что хер ты свет белый увидишь. Я тебе это гарантирую: денег на тебя, шваль, у меня хватит, — холодно чеканю, сжав кулак.
— Да всё-всё! — Андрей быстро пугается, подняв руки. — Маманька её подогнала ключи от хаты, сказав, что она дома одна будет. Мама не против видеть меня в зятьях, я и подумал, что секс решит.
— Блядь, — выдыхаю я, потому что других слов у меня не остаётся. — Закрой хлебальник и без глупостей. Поедешь со мной.
Отвожу Олесю в ближайшую частную клинику, и ей тут же занимаются врачи. Хоть бы не выкидыш.
Срок очень маленький. Впрочем, самое главное, чтобы Леся осталась жива.
Андрей хватается за голову, понимая, что натворил. Вызываю полицию, и мы даём показания.
— Что, прямо с чистосердечным признанием? — усмехается мужчина в форме, выслушав нас обоих.
— Да я не знал, что она беременна! Меня её мать надоумила: типа Олеся одна, хочет мужчину, но стесняется. Надо подкатить и всё такое. Даже совершенно не против была, если я с ней пересплю до свадьбы, — пытается оправдаться идиот.
А мне хочется ещё и тёщу засадить.
— Ага. А мне она позвонила, чтобы я сходил в гости и проверил. Рассчитывала, наверное, что я вас застану во время соития. Подумаю, что Леся мне не пара, и пропаду из её жизни, — мрачно произношу я.
— Мне нужно провести опрос потерпевшей. Сопротивлялась она или нет. Было ли это насилием или по обоюдному согласию.
Сглатываю приступ тошноты. Понимаю, таковы правила, но как же блевать охота.
— Да не была она согласна, — вздыхает Андрей. — Я ж не знал, что она беременна, думал, что она ломается.
— Когда женщина говорит «нет», это значит «нет», — рявкаю я, не выдержав.
— Пётр, идите прогуляйтесь. Понимаю, что у вас сейчас ребёнок и женщина в тяжёлом состоянии, но вашей истерикой делу не поможешь, — с пониманием говорит мне полицейский.
Киваю и выхожу на улицу, дав им побеседовать.