— Ты пропадал на работе сутками, а я виновата? Ты взвалил на меня весь быт, а я виновата? Я из-за тебя с престижной работы ушла, и я виновата? Какой же ты мудак. Как я сразу этого не заметила!? Где были мои глаза!? — меня прорывает, и я высказываю всё, что накопилось за последние годы. — И я тебя, между прочим, любила! Принимала! Поддерживала! Ты же променял меня на красивую богатую картинку. Наверное, тебе с ней будет выгоднее? Бизнес в гору пойдёт?
— несу всё, что приходит мне в голову.
Ком подступает к горлу, но я не плачу. На меня лавиной накатывает злость.
— Я рад, что ты не горюешь и нашла мне замену, — произносит Пётр, и это звучит как настоящий выстрел в сердце.
В сердце и отдаёт от боли.
Тебе невозможно найти замену. Но вслух я такое не скажу.
— Он не замена. Обвинять меня в том, что из-за меня ты ушёл к другой, не нужно. Как и в том, что я пытаюсь собрать себя из осколков и снова почувствовать себя женщиной. Я не чувствовала себя ею уже несколько лет. И в этом — твоя вина, — спокойным тоном выдаю я.
Говорю то, что давно хотела сказать, но боялась. Боялась обидеть, задеть, ранить. Но каждый раз выбирала не себя и ранила себя.
— Даже в нашем отпуске? — Я слышу холодный тон и догадываюсь, что за ним Пётр прячет боль.
Наконец-то я задела его за живое.
— Это не считается. Ты прощался, — возвращаю ему его же фразу. Месть — это холодное, остывшее блюдо, но оттого не менее вкусное.
— Будь счастлива, Олеся. И не забывай, что через неделю наш развод. — После этих слов он кладёт трубку.
Глава 5: Они всё знают (19)
Олеся
Всё. Назад дороги нет. Хватит с меня этого цирка и американских горок эмоций. Мы стоим в ЗАГСе ровно в том месте, где клялись друг другу в любви и верности. Больше не будет слов ‹я тебя люблю».
Больше не будет драм и глупых фраз «я прощался» и болезненных «у меня есть любовница, мы расстаёмся».
Осталась только фраза «я беременна», но я так и не решаюсь её сказать. Пусть будет счастлив.
Когда-нибудь я решусь на правду, скажу о маленькой крошке, что воспитываю, но вряд ли подпущу этого предателя близко.
Пётр тоже ставит свою подпись, оценивающе глядя на меня. Что? Ждёт, что я расплачусь? Как бы не так; все слёзы уже давным-давно выплаканы. Сил моих больше нет. Да и к тому же я не хочу показывать слабость.
Я наконец-то свободна.
Выхожу из ЗАГСа, сажусь в свою машину, снимаю кольцо и бросаю его в бардачок. Надевала его сегодня специально, чтобы церемониально сбросить и выкинуть в бардачок. Как-нибудь заеду в ломбард и избавлюсь от ставшего ненавистным украшения.
Пару дней назад я снова села за руль. Это было по-прежнему страшно, и я чуть не въехала в ближайший столб. Сейчас за рулём я чувствую себя куда лучше, но всё ещё не уверена в местах скопления машин.
Еду домой, почти не видя дороги. Слёзы всё-таки застилают глаза. Захожу в квартиру и вздыхаю.
Пётр оставил этот дом мне, а порой хочется продать его. Продать, потому что всё пахнет им.
Каждый предмет напоминает о его существовании.
Ненавижу.
Столько лет в отношениях, и вот на тебе. Я всё ещё помню его слова, которые бритвой порезали мою душу, больно ранили в сердце, воткнули нож в спину: «Я прощался, у меня есть другая».
Всё, можно забыть о нём и сконцентрироваться на главном: у меня будет ребёнок. К тому же спустя месяц активных поисков я всё-таки нашла работу, куда меня взяли. Конечно, у меня будет не та зарплата, что была до моего ухода, но хоть что-то. Это куда выше, чем в цветочном, как бы я ни любила собирать букеты.
Чтобы хоть как-то отвлечься, залезаю на страницу к Милене. Не знаю зачем, но хочется рассмотреть ту, на кого он меня променял. Нет, у меня нет ни злости, ни ненависти, просто любопытство.
Рассматриваю её страничку особенно внимательно и удивляюсь, насколько красивы и профессиональны её фотографии. Некоторые и вовсе выглядят как обложка какого-то модного журнала. Кто она? Актриса? Модель? Почему она, а не я?