— Если не пытаться сблизиться, то так всё и останется, Наташ. Ты же сама это понимаешь, — на это мне ему нечего возразить.
— Хорошо, — соглашаюсь.
Соня знает о Марке. Если ее что-то не устраивает, это нужно как-то решать. Может, поработать с психологом. А делать вид, что мужчины в моей жизни не существует, я не смогу. Я и живой-то себя чувствую, когда вижу его или слышу голос.
Прощаемся. Собираюсь и еду домой. Саркисян оплатил счет в ресторане, поэтому мне даже рассчитываться не приходится.
Арсений уже дома, а Сони нет. У нее сегодня тренировка. Она занимается фигурным катанием. Но больше для себя.
— Давно Соня ушла? — спрашиваю у младшего сына.
— Нет, мам. — он что-то рисует синей ручкой на листе формата А 4.
— Сень, мы завтра после уроков в Москву поедем. Ты как, не против?
Он отвлекается от своего занятия.
— В гости?
— Нет, квартиру смотреть. Я переехать туда хочу. Теперь там буду работать.
Арсений задумывается.
— Не хочешь тут оставаться? — он со своей детской непосредственностью всегда попадает точнее, чем многие умные и взрослые люди.
— Не хочу, — подтверждаю его слова.
— Тогда поехали! Путешествовать — это здорово. А когда мы переедем?
— На осенних каникулах. Через неделю.
Не хочу создавать дополнительную суету. У детей осталась еще одна учебная неделя перед каникулами. За это время я решу вопрос с квартирой. На каникулах спокойно заберу их документы и передам их в новую школу. Валя обещала помочь, у нее много знакомых, она узнает, куда лучше перевести детей. У нас у всех будет хоть какое-то время для адаптации.
Соня возвращается с тренировки позже обычного. Какая-то притихшая.
Ужинаем. И я сообщаю ей, что завтра мы едем в Москву. Жду взрыва. Но его не происходит. Когда Арсений уходит играть в компьютер, я решаю выяснить, что происходит.
— Сонь, у тебя что-то случилось?
Она поднимает на меня глаза. И выражение ее глаз меня убивает.
— Я обнаружила, что детство кончилось. Я к папе ездила. Не предупредив. Он ко мне вышел на крыльцо. А в дом не пустил.
Ставлю чашку, дрогнувшую в руке на блюдце. Учитывая, что могло твориться в доме, это может и к лучшему, что он ее не пустил. Но для Сони это очередной удар.
— Он нас совсем не любит? — задает она такой тяжелый вопрос.
И что ей отвечать? Такие, как Макар, вообще не должны заводить семью. Они не знают, что такое любовь и преданность. Они произносят это слово. но что оно значит — не чувствуют.
— Я не знаю, — правда — это единственное, что сейчас должно звучать, — Я не могу залезть к твоему отцу в голову и узнать, что он действительно думает.
— Жаль, — отвечает Соня, поднимается со своего места и собирается уходить.
— Марк пригласил нас остановиться у него, — сообщаю новость, которая должна была быть принята в штыки.
— Этот-то хоть нас на пороге держать не будет? — она остается все такой же едкой.
— Не знаю, — жму плечом, — Если будет, уедем в гостиницу.