— Не хочешь — не говори, — Яшка всё понимает, — Ночевать у нас останешься?
— Нет. Я с водителем.
Какое-то время еще сидим. Потом у Абрамова звонит телефон. Он отвечает. Хотя уже очень поздно, и он пьяный.
— Да! — сначала его голос безмятежный, но после первой фразы невидимого собеседника, Абрамов меняется.
Кажется, даже протрезвел.
— Ты в больнице? Я приеду.
Ему что-то отвечают. То, что ему сказали, его злит.
— Нет! Надо!
На этом разговор заканчивается.
— Марк, я пойму, если откажешь. Мне срочно надо смотаться на историческую родину. Сам за руль сесть не могу, — Абрамов никогда не ездит пьяным за рулем. При мне однажды начистил морду одному из своих, кто полез за руль, выпив.
— Не вопрос. Я с тобой покатаюсь. Может пригожусь.
Он бормочет в ответ:
— Это вряд ли, — но не спорит.
Заходит в дом, чтобы предупредить Валю. Я жду скандала. Ну, не бывает идеальных женщин. Не бывает.
— Позвони мне, когда что-нибудь станет известно, — жена выходит его провожать. Лицо — озабоченное.
Мы грузимся в машину. Ехать не так, чтобы далеко. Часов пять.
В салоне решаюсь спросить:
— Что стряслось?
— Одному очень хорошему человеку нужна моя помощь, — и на этом всё. Все объяснения закончились.
Ночная трасса свободная. Водитель держит максимальную скорость. Доезжаем даже за четыре с небольшим.
Въезжая в город, Яков снова звонит и после разговора поясняет, что нам нужно в вторую городскую больницу.
Подъехав, выходим на улицу. Конец августа, пахнет яблоками. Больница на окраине города. Мы практически протрезвели, только фонит от нас. Прохлада приводит в себя еще быстрее. Начинает рассветать.
Яков направляется в приемный покой. Зачем-то иду за ним, хотя он сказал, что могу остаться в машине.
Входим в помещение. Сонные медсестры недовольно на нас посматривают, но благоразумно молчат. Затишье. Вроде и нет никого. Кроме сжавшийся фигурки на пластиковом стуле в самом темном углу.
Абрамов торопиться к ней, окликает:
— Нат! — женщина поднимает голову.
— Яш… — только имя, но в нем столько всего. Так не разговаривают с посторонними.
Я словно получаю удар в солнечное сплетение. Понимаю, из-за чего. Но это абсолютно нелогично. Я знать ее не знаю. Однако факт на лицо, меня скручивает дичайшая ревность.
Всего лишь от того, что она другого мужика позвала по имени.
Она и с Абрамовым тоже отжигала, как со мной? Против воли руки сжимаются в кулаки.