Вот здесь я готова стоять до конца. Если он хочет меня вернуть, то пусть оформит на меня часть бизнеса. Его отношения с родителями — это его отношения с родителями, но я больше не хочу слышать, что я — никто.
— Нат… — начинает говорить Макар, но, заметив мой взгляд, произносит вовсе не то, что хотел.
— Хорошо. Только как же работа, Нат? — у меня тоже есть уязвимые места.
— Уволюсь, — в конце концов, получив 50 процентов этого бизнеса я могу спокойно не работать.
И то, что произошло между мной и Макаром, заставило обо многом задуматься. Я хочу сменить сферу деятельности и сама добиться финансовых успехов. Мне это нужно.
— Я поговорю с отцом.
Да, там же папа и мама. Опускаю взгляд в землю.
— Макар, я сейчас в таком смятении, что не знаю, что я чувствую. Я… готова подумать. Но не жди, что я прямо сейчас помчусь домой вместе с тобой. Во-первых, все очень сложно. Соня ужасно обижена. И я понимаю, почему. Я хотела их отправить в летний лагерь, можно даже на море. Чтобы они отдохнули, пока мы пытаемся разобраться в наших отношениях.
— Тут я с тобой согласен. Я всё оплачу. И Егору передай, чтобы ни о чем не волновался. Если у него не получится поступить самостоятельно на бюджет, я готов дать денег на платное отделения. Я знаю, как он хочет там учиться.
Киваю. Это будет неплохо.
— Так можно мне с Соней поговорить? — спрашивает Макар вновь.
Сейчас не время. Характер у дочки — не сахар. Да и Макар выглядит ужасно.
— Макар, только не обижайся. Но, может, ты для начала приведешь себя в порядок?
— Нда. До чего я докатился. Я все понимаю. Поеду домой. Поговори с Соней, пожалуйста, пусть она меня выслушает. И, Нат, что касается нас с тобой, я хочу всё исправить… — вопросительный взгляд, из-за которого я чувствую себя должной.
— Я же сказала, что подумаю, — произношу эту фразу спокойно и ровно, глядя ему в глаза.
— Тебе тоже нужно время.
Киваю в знак согласия.
— Ладно. Пока, — он делает шаг ко мне, видимо, собираясь поцеловать в щеку.
Но я отступаю назад. Я не хочу никакого физического контакта.
Макар останавливается, видя мое движение. Надеюсь, он понимает, что во всем виноват сам.
— Я поеду, — бросает отрывисто, но недовольства не показывает. Лишь медлит. Думает, что остановлю?
Ничего не дождавшись и махнув мне рукой на прощание, уходит. Когда его машина покидает двор, я опускаюсь на ту самую лавку, на которой он только, что сидел.
Начинаю раскладывать по полочкам наш разговор и свои ощущения от него. Первое — муж мне изменял, второе — он был нечестен в финансовых вопросах, третье — он оказался способен на агрессию и насилие не только по отношению ко мне, но и к Соне, четвертое — как я буду с ним жить, если не могу терпеть, когда он до меня дотрагивается? Макар одумался? С сожалением признаю, что, скорее всего, нет. Просто он хочет сохранить привычный уклад жизни. Хочу ли этого я? Скорее нет, чем да. И еще одно — как быстро всё вновь накроется медным тазом? Что-то подсказывает, что достаточно быстро.
Вокруг меня было много мужчин. Некоторые оказывали знаки внимания. Среди них были и те, кто мог привлечь мое. Но не привлек. Потому что я всегда помнила, что замужем. Почему Макар так легко забыл, что женат? Потому что не хотел помнить, только и всего. Людям свойственно идеализировать тех, кого они любят. Но это опасный путь. Я в этом сама убедилась. И идти по нему больше не хочу. Боюсь ли я остаться одна? Нет. Я найду, чем заняться.
Значит, нужно поступить так, как советовал Роберт Львович. Тем более, что Макар сам предоставил мне этот шанс.
По поводу моральной стороны моего поведения я даже думать не буду. Оказалось, что порядочность никому не нужна. Я тоже проживу без нее.
Как я и ожидаю, Соня мириться с отцом не захотела. И разговаривать тоже. Но в лагерь и она, и Арсений поехать соглашаются. Егор выслушивает мой рассказ об обещаниях Макара, скептически хмыкает и мудро роняет: "Хорошо, если так". А через три дня уезжает в Москву. Соню и Арса я отвожу в лагерь за день до этого, приходится просить знакомых, чтобы помогли с местами.
Макар же преображается. Цветы, рестораны, театры, подарки сыпятся на меня, как из рога изобилия. Приятно, но переступить через какой-то блок внутри себя, когда он ко мне прикасается, я не могу. Да и, если быть честной, не хочу, с удовольствием наблюдая, как он лезет из кожи вон.
Через неделю я возвращаюсь домой. И понимаю, что очень люблю это место, что тосковала по нему.
Переоформление бизнеса затягивается. Для этого каждый раз находятся объективные причины. От служебной квартиры отказываться я не стала, чувствуя себя все еще в подвешенном состоянии. Еще через неделю Макар говорит о том, что к нему приезжают те самые партнеры, проект с которыми был настолько важен. И он хочет принять их дома. Я соглашаюсь, потому что не вижу причин вставлять ему палки в колеса.