Неужели я это слышу на самом деле? Восемнадцать лет брака… Трое детей… Это последняя капля…
— Что могу, Макар? Трахаться с другими, потому что у них член толще? Или е*аться они могут дольше? Я думала, ты меня любишь! Любишь! А ты… Давно ты мне изменяешь? Только честно! Ты никогда не боялся говорить правду.
— Лет десять, — прилетает мне то, чего я просила, — И я тебя люблю. Ты — мать моих детей! Ты — моя жена! Но новизна проходит. Эмоции не те…
— Задница не такая упругая, — продолжаю за него, — Сиськи после трех родов висят.
Вот теперь мне срочно нужно присесть. Я опускаюсь на диван.
Он мне не возражает. Я верила, что любовь — это не только про грудь и жопу, не про двадцать пять лет, не про то, кто заглатывает глубже, когда сосет… Я ошибалась?!
— Мне нужно побыть одной, — озвучиваю единственную мысль, которая поможет сейчас выкарабкаться.
— Хочешь, чтобы я уехал? Сплетен не боишься?
Я чего-то не понимаю в жизни. Я, казавшаяся себе такой умной, смотрю на того, кто мне дорог. И не понимаю, в какой момент он меня разлюбил. И почему я этого не заметила?
С ним рядом слишком больно. У меня чувство, что я в первый рах вижу перед собой реального человека, а не образ, созданный мною.
— Да, я хочу, чтобы ты уехал. Мне надо подумать.
Макар согласно кивает.
— Нат, ты же умная баба. Мы вполне можем остаться вместе. Семьей. И я не буду претендовать на верность. если уж у самого рыло в пуху.
После этих слов хочется просто заткнуть уши.
Глава 1
Наташа
Макар уходит. Я слушаю его шаги. Потом раздается негромкий хлопок двери.
Ушел… Куда? К ней?
Встаю и подхожу к окну. Вижу, как он садится в салон своей машины. И подавляю порыв выскочить за ним во двор, броситься на шею, как делала когда-то в девятнадцать. А у Макара глаза сияли, когда он меня видел… Чтобы я сейчас отдала, чтобы услышать его такое родное: "Натка!", которое он выдыхал мне в волосы, зарываясь в них носом… И дышал, дышал мною. И никак не мог надышаться.
Столько же я бы отдала, чтобы почувствовать, как он меня обнимает, сжимая руки все крепче, так, что еще чуть и мои косточки затрещат. И не было места для меня, где бы я ощущала себя лучше, чем его объятия.
Но это было давно. Мне уже не девятнадцать, а тридцать восемь. Макару на два года больше. И не нужна ему больше его Натка, как кислород.
Все проходит. И ничего с этим сделать нельзя.
Поэтому гашу в себе дурацкий порыв бежать за своим любимым и кричать ему о своей любви.
Он о ней знает. Иначе бы не было сейчас этого мерзкого разговора.
Отхожу от окна, иду на кухню. Сколько здесь всего в этом доме… И радостей, и горестей. Общих. На двоих.
Завариваю чай. А то, что мне сказал муж, все не отпускает. Он фактически вылил на меня ведро грязи. И оставил отмываться. Еще и о любви говорил. Грустно улыбаюсь. Какая любовь? Он трахает молодых девок, мне предлагает трахаться с другими мужиками, можно тоже с молодыми, чтобы не отставать. А встречаясь вместе, мы задорно выполняем супружеский долг и обмениваемся приобретенным опытом? Фуууу…
Если мужчина отпускает тебя на чужой член и это его не волнует, значит его не волнуешь ты. И ничего уже не исправить.
Понимаю, что не усну. Это какую нервную систему нужно иметь, чтобы после такого улечься спать?! Беру плед, чашку чая и иду в беседку, увитую виноградом. Прохладно. Закутываюсь в мягкую ткань, отхлебываю чай. Становится теплее. И думаю, думаю, думаю. Мысли разные. Хаотичные в основном. До меня еще не дошло, что моя жизнь изменилась. Что нет больше Натки и Макара Протасовых.
Эта мысль — самая горькая изо всех. Это самая моя большая утрата. Нас с Макаром больше нет. Даже, если я соглашусь на его предложение (весьма странное, надо сказать). Нас, такими, какими я считала, уже нет. Вернее, нас таких нет уже десять лет. Мне об этом, правда, сообщить забыли. Но тут уж сама виновата. Не нужно было быть настолько слепой и доверчивой. Не нужно было так сильно любить. Но он же сам… Сам меня влюбил в себя. Сам приручил. А теперь что? У ручной зверюшки износилась шкурка, я нашел другую зверюшку… С целой, пока что.
Почему-то не плачу. Не могу. Только дыра в груди разрастается все сильнее.