С одной стороны, хочется его встряхнуть и потребовать ответа. С другой — вижу, что это бесполезно. Не будет отвечать. Сильно накосячил и играет в молчанку. Что вина на матери, даже мысли такой не допускаю. Она на него всегда смотрела как на… Божество.
Недели три, как перестала смотреть. В больших зеленых глазах поселились грусть и разочарование. И как бы она не старалась, спрятать их за искусственными улыбками у нее не получалось.
Может, все образуется?
Возвращаюсь в дом, завариваю кофе и жду. То, что прислала сообщение, свидетельствует о том, что она в порядке. Мать всегда умела о всех позаботиться. Как у нее это получалось? Ответа на этот вопрос я не знал. Нянек у нас не было. Домработниц тоже Как переехали в этот дом, убирался клининг раз в неделю. В остальном мы справлялись сами. И сейчас я уверен, что о себе она сумеет позаботиться. Но посередине ночи такие, как она, не исчезают без причины. Тревога не дает расслабиться. Очень хочется, чтобы это оказалось дурным сном. И на утро от него не осталось следа.
Отца нет пару часов, может, больше. Сам ему не перезваниваю. Он всегда держит слово. Если сказал, что сам позвонит, значит, позвонит. Надо ждать.
Только просто ждать невыносимо, и я звоню матери снова. И снова. Пока она мне не отвечает.
А дальше… Дальше между нами происходит разговор, к которому я не был готов. И хотя слышу то, что она мне говорит, до конца поверить в происходящее не могу. Стараюсь запомнить то, что она просит привезти. Но в голове лишь одно слово — развод. Она собирается разводиться с отцом. Ничего, как раньше, уже не будет.
Когда я почти собрался, в коридоре появляется заспанная сестра, которая смотрит на меня такими же, как у матери, зелеными глазами.
— Когда Арс проснется, ты с ним.
Ничего не хочу объяснять. Не знаю, как это переварить самому. Тем более не представляю, как это произнести вслух. Наверное, пусть родители сами говорят.
Соня кивает и идет в туалет. Она слишком хочет спать. Мне сейчас это только на руку.
Такси, гостиница. Меня пропускают беспрепятственно. Видимо, мать предупредила.
Недалеко от номера, в который заселилась мать, сталкиваюсь с каким-то мужиком. На секунду у меня появляется подозрение, что он направляется туда же, куда и я. Но он проходит мимо. А я стучу.
У меня были сомнения, что, может быть, по какой-то причине мать преувеличила. Ну мало ли… Обиженная женщина. И все такое. Но на ней действительно лишь белая спортивная майка оверсайз. Значит, все, что она мне сказала — правда.
Захожу в номер, не зная, что сказать.
— Почему не разбудила? — все же срывается с губ, — А если бы он тебя прибил, тоже бы молчала?
Она поднимает на меня глаза. И мне становится стыдно. За отца. За то, что он смог так с ней поступить. А еще я вижу отражение собственной растерянности и беспомощности. Нас всех выбросили из самолета и забыли надеть на нас парашюты. И теперь бесполезно сетовать, зачем так поступил тот, кому мы доверили собственные жизни. Он просто это сделал. Смог.
А сумеем ли мы не разбиться, зависит теперь только уже от нас самих.
— Мам… — шагаю к ней и обнимаю.
Знаю, что она не приемлет жалости к себе. Но что мне еще сделать?!!!
А она обхватывает меня руками и плачет, словно маленькая девочка. И я не могу ее за это винить.
В этом мире нет никаких гарантий. А дающий слово очень легко забирает его назад. И думает, что ничего уже не должен.
Глава 11
Наташа
Я все это время держалась. А сейчас перед Егором боль рвется наружу. Может, если поплачу, станет легче?
— И что теперь? — прерывает мои всхлипывания вопрос сына.
Отстраняюсь, иду в ванную, умываюсь. Взгляд цепляется за свежий засос. Надеюсь, Егор его не видел. Что вообще на меня ночью нашло?! С первым встречным… Не спросив имени… Неужели я на это способна?! Еще один взгляд на отпечаток чужих губ…
Я ни о чем жалеть не буду. Я больше не принадлежу Макару. Просто не хочу быть его. Ни в каких смыслах.
Возвращаюсь к сыну. Естественно, я не буду мечтать, что сейчас объявится мой ночной любовник, встанет на одно колено и поклянется мне в любви и верности. А еще решит за меня мои проблемы. Никто не поменяет нашу жизнь в лучшую сторону, кроме нас самих.
— Я подам на развод, — повторяю сыну снова как мантру, — Домой не вернусь. Если мужчина начинает проявлять агрессию в такой форме, это добром не кончится.