А правда, почему я не поделилась с ним? Ведь мне казалось, что я так его люблю… Почему же сейчас внутри какая-то пустота? Или это последствие вчерашней истерики?
— Марк, я не восемнадцатилетняя девочка, а четвертый ребенок — это… Мы же предохранялись… И ты вчера так легко ушел… Вернее, я сама попросила… Я… — понимаю, что несу бессмыслицу.
Обвиваю его тело руками, прижимаюсь сильнее.
— Соня извинилась. Я думаю, она будет вести себя иначе. Я не могу обещать, что все будет легко и просто. Но я буду стараться, — он гладит меня по волосам, — Выходи за меня замуж, Наташ?
Это все не показное. Без громких слов и великих клятв. Я постепенно согреваюсь от его тепла. Становится легче дышать. Но давать согласие все равно страшно.
— Марк, я хочу, чтобы ты мне пообещал одну-единственную вещь — чтобы ни случилось, ты не станешь меня обманывать. Я не хочу снова всё это… Мне будет легче принять любую правду. Я сильная. Я справлюсь. Но то, когда лгут — это…
У меня не находится слов, чтобы объяснить.
— Я тебя замуж зову, не чтобы обманывать, глупая… А чтобы любить, заботиться, растить нашего ребенка. То, что у тебя было до меня, забудь это. Со мной так не будет. Верь мне.
Его губы находят мои, руки гладят. Мы целуемся нежно-нежно. А внутри. Это сложно передать, но мне кажется, что внутри меня рождается поток чего-то очень-очень хорошего. Что делает мир вокруг нас лучше.
— Выйдешь? — переспрашивает Марк, внимательно рассматривая мое лицо.
— Выйду. Куда я денусь?
После мы долго лежим на кровати, обнявшись. Рука Марка накрывает мой живот. Мне спокойно. И легко.
Марк уходит в душ, а я иду на кухню. Хочу сладкий чай.
На кухне с чашкой кофе уже стоит Егор. Он смотрит в окно на новый начинающийся день.
— Ты почему не спишь? Рано же.
— Не спалось. Как ты? Лучше?
— Да. Егор, я не знаю, что на меня вчера нашло…
Он делает шаг в мою сторону и обнимает меня.
— Мам, я всегда буду с тобой. Чтобы ни случилось, ты можешь рассчитывать на меня.
В глазах собираются слезы. Это так… Когда твой ребенок готов тебя поддержать в любой ситуации, это дорогого стоит.
— Тебе чем-то помочь?
— Нет, я сама.
Не торопясь, завариваю чай с чабрецом. По кухне витает приятный, травяной аромат.
— А Соня где? — спрашиваю у Егора.
— Спит. У нас был с ней долгий и непростой разговор. надеюсь, она меня услышала. Но как она вообще до такого додумалась, я все равно не понимаю.
— Наверное, нужно обратиться к психологу.
— Да. Я хотел это посоветовать. Ей нужно учиться справляться с подобными реакциями. Иначе это до добра не доведет.
Потом мы втроем готовим завтрак, собираемся за столом, когда встают и Соня, и Арсений.
После завтрака Марк уезжает ненадолго, а я беседую с Соней. Мы настолько откровенно друг с другом еще не говорили. Я объясняю то, что чувствую, к ней, к сыновьям, к Марку, даже к нерожденному малышу, говорю очевидные вещи, которые, мне казалось, понятны без слов. Она признается, как была разочарована, как ей было больно после нашего развода, а еще больше, что любовь отца, в которой она была уверена, растаяла, как снег весной.
После этого разговора обе чувствуем себя лучше. Соня соглашается и на помощь психолога. Все же то, что она натворила, это не рядовая шалость. Она могла разрушить жизнь человеку. И не одному. На это нельзя просто закрыть глаза.