Дуня обмерла. Вот и случилось всё! Да как скоро!
— А Наташка заявила Борису Лукичу, главе разбойного приказа…
— Да знаю я, кто такой Борис Лукич, ты дальше говори!
— Так я и говорю, Наташка Полуэктова прямо указала, что к ворожее её послала Аграфена.
Дуняша похолодела. Она смотрела, как сплетница чуть ли не захлебывается новостями и отмечала только одно: ближнюю Марии Борисовны зовут небрежно Наташкой, а ведь она жена уважаемого дьяка и не чета брызгающей слюной балаболке. А вот боярыню Марии Ярославны сплетница со всей вежливостью упоминает. И этот факт чуть не важнее того, о чём именно говорит поздняя гостья.
— Борис Лукич выслушал оговор Полуэктовой, да решил сам проверить. Велел ей взять пояс и вместе со своими людьми послал к Аграфене.
И вот тут рассказчица сделала непонимающее лицо и, как бы сама себе не веря, продолжила говорить:
— Наташка ни слова не говоря, сунула в лицо честной вдове поясок, а та… отпрянула и бежать. Не знаю, что и думать, — покачала головой сплетница. — Но Борис Лукич велел всех в свой приказ отвести.
— Господи, свят, свят, свят. Страсти какие! — Милослава повернулась к иконе и несколько раз перекрестилась. — Неужели всех?
— Всех! Наташку, её видоков, Аграфену.
— А ворожею? — блестя глазами, спросила возбужденная новостями боярыня.
— Ворожею к тому времени раздуло, и она кончилась.
Гостья всхлипнула и воя, заголосила:
— Чуть не сгубили нашу белую лебедь! Бог злодейскую руку отвёл! — сплетница, вторя хозяйке дома повернулась к иконе и истово закрестилась. Милослава стояла рядом и шептала благодарственную молитву за спасение молодой княгини.
— Так кто же задумал учинить зло Марии Борисовны? — прижав холодные пальцы к разгоряченным щекам, спросила Милослава, но прямого ответа не получила.
Дуня тихо прикрыла дверь и кусая губы, пыталась сообразить, как развернутся события.
Сплетницы разбежались по городу формировать общественное мнение, но, похоже, что чётких указаний они ещё не получили. А может Дуня напрасно приписывает им иные мотивы помимо заработка на свежих новостях?
Хм, нельзя быть такой наивной! Даже у деда есть специальные людишки, нашёптывающие в нужном ключе слухи.
Кто же проплатит сплетниц? Вряд ли молодая княгиня станет этим заниматься. Она неопытна в этом и ей даже некому поручить задачу подобного рода.
Быть может, кто-то из думных бояр перехватит инициативу? Старая княгиня многим оттоптала ноги и бояре не забыли ей, как она расправилась с некоторыми родами руками сына.
Но Ивану Васильевичу не понравится, что его ближние влезли в дела семьи и он может жестко отреагировать.
И получается, что извещать и формировать общественное мнение станет Мария Ярославна.
Эта змея обязательно вывернется, да ещё обернет всё в свою пользу!
Дуня едва удержалась от того, чтобы не заскулить от страха.
ГЛАВА 11
Еремей с утра отправился к своему покровителю боярину Кошкину. Дело было серьёзным.
Благодаря действиям Полуэктовой все поняли, что старая княгиня хотела извести невестку, но никто не желал судить мать князя.
К Ивану Васильевичу послали гонца, но пока он доберется до Коломны, пока князь вернётся в Москву — не меньше недели пройдёт. А то и больше, потому что вчера солнышко растопило укатанные за зиму дороги, а ночью подморозило и грязная мешанина застыла острыми льдинками. Сегодня вновь всё повторится и с каждым днём дорога будет только хуже.
Еремей Профыч переговорил с Яковом Захарьичем, и оба пришли к тому, что обеих княгинь нельзя выпускать из Кремля до приезда князя. С тем поехали в думу, чтобы утвердить это и объявить.
Дуняша смотрела на праздничную суету и вздыхала. Якимка что-то царапал на бересте и откладывал её в сторону, придавливая камнем. У него уже целая стопка образовалась. Любаша подбежала к нему, повела куда-то, но вскоре они вернулись. На Якиме была надета свежая рубашка.