— Можно посижу у тебя… тут светло…
Дуня поднялась, освободила место за столом, а сама села на сундук.
— Маш, а какая она… сестра великого князя княжна Анна*?
Боярышня тяжело вздохнула и, посмотрев на белую стену, где совсем недавно был чудесный рисунок, ответила:
— Строгая, важная…смотрит свысока.
— А что о ней говорят?
— Боятся о ней говорить.
Дуня посмотрела на сестру более заинтересованно и сложила руки в молитвенном жесте.
Машка не выдержала и улыбнулась, а потом вздохнула и призналась:
— Со мной там никто ни о чём не говорил. Велели сидеть тихо и вышивать.
Дуня сразу поняла обиду сестры. Машульку позвали в кремль, как искусницу, у которой можно было научиться новым видам вышивки, а на деле демонстративно проигнорировали. А ведь сестра создавала поистине шедевры и в этом времени, да и ближайшие пятьсот лет ей нет и не будет равных. Это только в будущем благодаря Интернету можно будет посмотреть на работу мастериц мирового уровня и поучиться у них, а здесь все вышивают схоже и редко когда учатся чему-то новому.
— Так как же ты догадалась, что о сестре князя побаиваются болтать? — полюбопытствовала Дуняша.
— Они зыркали на неё исподлобья, перешептывались, и взгляды при этом… недобрые.
— Думаешь, оговаривают?
— Не знаю, — девочка пожала плечиками, — но глаз у княжны вострый, расчётливый и безжалостный.
— Хм, а дед говорит, что Иван Васильевич очень любит свою сестру и они часто общаются.
— Княжну хотят сосватать за князя Рязанского, — тихо поделилась новостями Маша. — Его уже отпустили из московского дома и ждут обратно со сватовством.
Дуня в удивлении выгнула бровь. Она не понимала, зачем столько лет надо было держать при себе наследника рязанского княжества, а потом сделать вид, что он свободен и женить его на московской княжне. Уж присоединили бы Рязань к Московскому княжеству и всё, так нет же, рубят хвост по частям. А умная и цельная княжна Анна будет укреплять Рязань, как самостоятельное княжество. Это Дуня помнила из истории. Да только все усилия княжны в будущем окажутся бесполезны, и лучше бы она воспользовалась любовью брата для того, чтобы сразу как можно выгоднее связать Рязань с Москвой.
Дуняша нахмурилась, а потом хмыкнула, поняв, что рассудила, как типичный диванный критик. Всё-то им виднее и всё-то у них просто. Она посмотрела на начавшую обшивать незатейливым стежком основу будущего лепестка сестру и пока та не погрузилась в работу, поспешила спросить о жене великого князя:
— А Марию Борисовну ты видела?
Машуня засияла и улыбнулась. Дуня удивилась её реакции и подалась вперед.
— Рассказывай!
— Да нечего рассказывать. Я же говорила, меня привели и посадили в уголке. Я там всё время и просидела, а когда уходила, то Мария Борисовна вошла и я прямо перед ней оказалась.
Она попросила меня показать свою работу… — Маша зарделась, — …и похвалила. Потом маленький княжич вбежал и всё вокруг него закрутилось.
— А ты?
— А меня вывели.
— Машуня! И молчала? Всех видела — и ни словечка!
Маша загадочно улыбнулась, а потом призналась:
— С тобой столько всего произошло в тот день, а я всего лишь рядом постояла.
Дуня обняла сестру и зашептала, что не всего лишь рядом постояла, а своими глазами посмотрела на членов великокняжеской семьи и оценила их поведение среди своих.