— А ты видела, как Светланка-то наша смутилась и похорошела, а боярин небось сейчас её успокаивает! Я же ему сразу доложила, что твоя ближняя не какая-то худородная там, а из Андреевых.
— Но ты как-то насмешливо про болванов говорила. Чем тебе идолы не понравились?
Дуня хитро улыбнулась и хотела пожать плечами, но всё же высказалась:
— Немного загадочности в их отношениях не повредит. А намёк боярин уловил и не будет ждать богатого приданого от родни Светланки, — тут Дуня оглянулась и шепнула маме в ухо: — Пусть сам заботиться о благополучии будущей семьи.
— Тише ты! Никому ничего! Дело-то серьёзное.
— Да я молчок!
— Всё, иди хитрюга, проводи осмотр боярина.
— Да чего там смотреть? Загрузим его в возок, напоим снотворным и будет лежать, храпеть, а на постоялых дворах бдить, пока мы спим.
— Ох, сочувствую я тому, кому ты достанешься! — покачала головой Милослава и вновь задумалась о том, чем дочке болваны не понравились. Раньше не всякому доверяли идолов вырезать. Это теперь само слово идолы стало порочным, а о резчиках болванов не вспоминают.
Дуня же отправилась искать отца, чтобы намекнуть ему об изменение внешности Афанасия. Неизвестно, кто его ищет и будут ли они упорствовать, но подстраховаться нужно.
— Батюшка, за ним же тати гнались и вдруг их кто-то искать будет? Или есть кто-то, кто знает, что они преследовали Афанасия и захочет спросить с него, — увещевала она его.
— Э, тогда нельзя боярина выпускать из возка на постоялых дворах и во Пскове…
— Ты тем самым только больше внимания к нам привлечешь. Сразу решат, что мы кого-то прячем или насильно удерживаем, а может, ещё какую ерунду придумают и начнут обсуждать.
— Но что же делать?
— Подстричь боярину Афанасию бороду, покрасить волосы… — всплеснулась руками Дуня, показывая, что всё элементарно.
— Бороду нельзя трогать, да и где краску взять?
— Ничего с лешьей бородой дядьки Афанасия не случится, а раз он хочет жениться, то надо выглядеть солидным человеком.
— Афонька женится надумал? — опешил Вячеслав. — Когда? На ком? Как это вообще?
— Погоди, ты видел здешнюю хозяйку? У неё волос чёрный, как смоль, а возрастом она постарше мамы. Подозреваю, что она красит волосы басмой.
— Как бы я мог увидеть? — растерялся Вячеслав. — Доча, ты чего?
Дуня только тяжело вздохнула, поняв, что сглупила. Получилась, что отца чуть ли не в блуде обвинила.
— Брови-то всем видны! — пояснила она ему. — И они не по возрасту яркие.
— Значит, подозреваешь, что красит? — с улыбкой спросил он.
— Угу.
— Ну, ладно. Я скажу Афанасию, что надо бы изменить его внешность… но много ли это времени займет?
— Не-а. Пока лошадей запрягаешь, всё будет готово! Но это только если твой знакомец противиться не будет, а доверится нам. Сам говоришь — у нас нет времени…
— Понял, понял. Ты только не очень там… пожалей боярина.
Дуня возмущенно вскинула глаза и изобразила негодование. Вот все так! Сначала хотят качественной работы, и чтобы мама родная не узнала, а потом не делай то, не делай сё. А как делать, чтобы всё тип-топ было?
— Ладно-ладно, — отступил Вячеслав, — сейчас всё объясню Афоне.
Дуня расплылась в улыбке, провожая взглядом спешащего отца и наткнулась на насмешливый взгляд Семёна.