— Хм, пустите лекаря к больному… раненому! — объявила Дуня и уверенно шагнула вперёд, пока стенания отца не добили потерпевшего.
Все послушно расступились, но когда уперлись взглядом в Дуню, то словно бы опомнились:
— Боярышня, негоже тебе глядеть…
— Боярышня, не для твоих глазок зрелище…
— Дунька, ты что здесь делаешь? Вот я тебя!
— Надо осмотреть раны, перевязать и нести его в возок, чтобы не замерз окончательно. Возможно, он жив только потому, что лежит в снегу, но… — добавила тише, — …это не есть хорошо.
— Э-э-э…
— Да пропустите же меня! — повысила она голос — и перед ней расступились.
Быстро ощупывая тело мужчины, подлезая под его бронь, Дуня нашла-таки ранения.
— Боярышня, надо уходить… метель, — тревожно произнес отцов холоп.
Дуня кивнула, давая понять, что поняла. Раздевать и перевязывать рану не стала. Кровь уже сама остановилась. А вот что делать со сломанными ногами? Надо зафиксировать их.
Она огляделась. Вокруг были сугробы и могучие ели. Непонятно как сюда забрался отцов знакомец, но за ним пришли и в пылу схватки переворошили снежный покров. Потом тут долго топтались лошади. Если бы не усиливающаяся метель, то можно было бы попробовать поискать подходящие жердины для ног.
Она мысленно попросила прощения у своего первого пациента, веля бережно класть его на плащ и нести в возок.
— Каждый раз, когда вы его шевелите, он испытывает ужасную боль, — напутствовала она воинов, переложив всю ответственность на них.
Её услышали и выносили Афанасия на руках, пропустив перед собой животных, чтобы легче были возвращаться на дорогу. Отцову знакомцу повезло: ещё бы час полежал — и прости-прощай.
Вячеслав вглядывался в дочь, ища в ней признаки неуверенности, но она деловито распоряжалась и бежала следом, выходя из леса. Княжьего порученца Афанасия погрузили в возок и нахмурившаяся Милослава захлопнула перед его носом дверцу.
— Не мешай. Дальше мы сами, — сказала она.
Он кивнул. Его дело довезти жену с детьми и остальными до ближайшего постоялого двора. Метель набрала силу и следовало торопиться.
Глава 21
Дуню потряхивало от волнения. Она без раздумий влезла командовать, почувствовав неуверенность мужчин и утекающее сквозь пальцы время. Конечно, без неё сообразили бы, что делать, но отцов знакомец выглядел скорее мёртвым, чем живым, и тут важно было как можно скорее оказать помощь.
Он был ужасно бледен, и Дуня подумала, что мужчина истекает кровью или замерз, но оказалось, что это вторично: бедолагу действительно ранили, и скорее всего, принудили спешиться, но основную боль ему причиняли сломанные ноги.
Дуня догадалась, что ноги мужчине ломали специально и ломали, застав его в нелепом укрытии, но как ему удалось расправится со своими мучителями, это может рассказать только он сам. Однако ему суждено было погибнуть вместе с ними. Он явно до последнего не оставлял попытки встать, невзирая на боль, и сесть на коня. Сдался воин только тогда, когда животное почуяло яблочный запах и сбежало. Или можно сказать, побежало за помощью. Так тоже можно трактовать. И вот, он в безопасности, смотрит безумными глазами на своих спасителей и… впадает в беспамятство.
— Разморило сердешного, — жалостливо прошептала Светланка, подкладывая подушечку ему под голову.
— Мам, надо что-то сделать? Он же ранен, — робко спросила Маша.
— Довезём до двора и там обиходим, — изобразив уверенность, объявила Милослава — и только Дуня поняла, что мама плохо представляет, что делать с подкидышем.
Точнее, она не могла не знать, как позаботиться о ране, но дело касалось чужого мужа, а дворовых девок не было, которым можно было поручить уход. Да и не при дочерях же щупать и раздевать постороннего! Это отец не увидел проблемы в быстром лекарском осмотре дочерью, потому что в тех обстоятельствах ни у кого дурной мысли не возникло, но стоит хоть кому-то брякнуть о невместности — и всё, тупик.
— Мам, у него сломаны ноги, и необходимо, чтобы они были надежно зафиксированы, — ровно произнесла Дуня, останавливая руку Светланки с новой подушечкой.
— Да как же мы это сделаем? Ничего же нет, — оглядывая возок, всполошилась Милослава.
И она была права.
Может, надо было всё же задержаться и найти подходящие жердины… Дуня посмотрела в окошко. Снаружи видимости никакой, ветер воет словно в рог дудит, а они всё ещё не добрались до двора.