— Бориска, — выдавил он, еле справляясь с эмоциями, — да ты ж лис! Это ж надо, как всё повернул! Только чего наш князь скажет?
— А он одобрил, — усмехнулся довольный произведенных эффектом Репешок. — Только и спросил, как я до такого додумался?
— И как же?
— Да вот… — дьяк со смехом повёл подбородком в сторону Дуни, а та опустила глаза и огладила пальчиками меховую полоску на шубке.
Еремей пожевал губами, хотел было сказать Борису, чтобы потом не винил Дуньку, если что не так, но просто махнул рукой. Чего уж теперь? У Лукича своя голова на плечах и ему о её сохранности заботиться.
— Мы с князем ещё обсудили, как защитить Москву от ночных татей, — похвастал Репешок.
— И? — нетерпеливо спросил Еремей. Город наполнялся жителями, разрастался и перестал быть тихим. Жизнь била ключом, причем не только днем, но и ночью.
— Решили, что можно на ночь перегораживать улицы бревном и ставить караульных. А ещё посылать проверяющих на конях.
— И это тоже она насоветовала? — Еремей нервно мотнул головой в сторону внучки.
— Да что сразу я?! — возмутилась она.
Дьяк разбойного приказа расхохотался и долго не мог остановиться.
— Ой, уморил… — прохрипел он, — аж слезу выбил! Ну чего ты на девчонку косишься? Не монстра же она у тебя!
Тут уже Дуня обиженно воскликнула:
— А я просто не успела присоветовать по ночам покой людей охранять. Вот спросила бы меня, я бы сказала, что в других государствах во многих крупных городах работает служба сторожей. Ведь надо не только татей углядеть, но и нарождающийся пожар, а может, другое какое беспокойство.
— Ишь ты, — протянул Репешок.
— А ты говоришь — не монстра, — передразнил его Еремей. — У неё на всё есть совет и ответ, замучаешься слушать. Ладно, пошли мы, а то у меня режим. Чуть позже домой приду<strong> —</strong> и вместо мяса на стол рыбу поставят, а мне её в пост хватает.
— И как?
— Что как?
— Здоровее стал?
— Вот ты смеешься, а мне легче. Я не жаловался, но возраст ощущал, а тут вдруг поймал себя на том, что охота стало шевелиться, куда-то пойти…
— Хм, м-да. А мне вот всё чаще прилечь хочется. Катерина, говоришь, помогла? — дьяк обхватил ладонью подбородок, сминая бороду и кивнул своим мыслям.
Дуня на всякий случай сказала:
— Я у неё учусь помаленьку. Она очень сведуща в своём деле и как бы не из последних наших исконных лекарей. Она наше достояние!
Оба дьяка выслушали её, потом переглянулись. Дед ничего не сказал, лишь подтолкнул Дуню к выходу, а Борис Лукич пробормотал:
— Ишь ты… достояние.
При выходе Дуня забрала пустую корзинку, улыбнулась в ответ на благодарности и восхваление её кулинарного искусства. Семён сразу последовал за ней и Дорониным. Выйдя на улицу, он спросил у Еремея:
— Это правда, что за татя дадут десять рублей?
— Не за любого, а за того, на кого укажут.
— А как узнать?
— Зайди завтра в сюда, при входе вывесят список с татя. Вот по нему и узнаешь его.