— Выезжаем через час!
Интересно, во сколько все разошлись?
Вчера Гриша Барятинский мгновенно стал душой компании — он шутил, веселился, рассказывал смешные истории и не забывал пить за троих. Сам я не стал засиживаться за столом. Около полуночи взял за руку Киру и свалил с ней в спальню. Слава Ордену, что Гриша не заметил нашего отсутствия и не стал стучать в дверь — в этот вечер ему хватало собеседников.
Спустившись утром вниз, я обнаружил, что князь Григорий Барятинский с комфортом устроился на диванчике в гостиной. Диванчик был слишком коротким, и князю пришлось подтянуть худые колени почти к подбородку. Чтобы не замерзнуть, он натянул на себя покрывало.
Я только покачал головой. И вот этому человеку Алена Ивановна вчера лично показала лучшую гостевую спальню на втором этаже! Зачем?
Я снова тряхнул князя за плечо.
— Гриша, просыпайся!
Барятинский открыл глаза. Секунду смотрел перед собой, соображая, где находится. Потом перевел взгляд на меня.
— Сколько времени?
— Шесть утра. Пора собираться.
Барятинский вытянул ноги и рывком сел. Судя по мешкам под глазами, он совершенно не выспался. Всклокоченные волосы князя торчали в разные стороны.
— Шампанского хочешь? — усмехнулся я.
Князь тряхнул головой и поморщился:
— Сначала в душ.
— Идем.
Я показал ему ванную комнату, а сам прошел на кухню и сварил себе кофе. Алена Ивановна уже была здесь — она мыла посуду после вчерашних посиделок.
— Доброе утро, Алена Ивановна, — улыбнулся я. — Как Степа?
— Радуется, — шепотом сказала Достоевская, вытирая руки. — Но ему надо отдохнуть. Сегодня он заснул только под утро.
— Что, Барятинский не давал вам покоя? — поморщился я.
Алена Ивановна улыбнулась.
— Нет, Григорий Александрович не виноват. Он веселый и добрый. А Степан не отходил от сына и Маши. Потом до утра рассказывал мне про свою жизнь. Знаете, Никита Васильевич, это так странно. Сын старше отца.
Достоевская покачала головой.
— Надеюсь, у них все наладится.
— Так вы тоже не выспались, — сообразил я. — Идите отдыхать, Алена Ивановна.
— Я достаточно отдохнула после смерти, — улыбнулась Достоевская. — Поэтому с удовольствием займусь завтраком. Чего бы вам хотелось?
— У вас изумительно получаются блины, — честно сказал я.
— Тогда я сейчас испеку, — обрадовалась Алена Ивановна. — Хотите с мясом?
— Очень!
Я толкнул стеклянную дверь и с чашкой в руках вышел на террасу. Утро было хмурым и зябким, как часто случается в Столице под осень. В низком небе висели мягкие облака, похожие на сонных призраков. А на траве блестели крупные капли росы.
Поежившись, я сделал большой глоток горячего кофе и почувствовал, что окончательно проснулся.