— А как Зяблик?
Зябликом звали демона Голицына. Вернее, Зяблик был только третьей частью демона Азарта — остальные два воплощения погибли, пытаясь обманом увести у меня мое поместье.
— С ним все хорошо, — ответил князь. — Уговаривает меня поехать на Байкал. Говорят, там удивительно красиво. Скалы, бескрайнее пресное море, шаманы…
— Не бывал, — улыбнулся я. — У вас ко мне дело, Николай Андреевич?
— Да, — нерешительно ответил Голицын. — Скажите, Никита Васильевич, мы можем встретиться для разговора?
— То есть, дело срочное и важное? — уточнил я. — И по магофону вы говорить не решаетесь?
— Очень важное, — ответил Голицын. — Для меня. И для вас тоже.
Мое любопытство уже разошлось не на шутку.
— Тогда предлагаю встретиться прямо сейчас. Я еду смотреть дом, это на набережной Фонтанки. Подъезжайте прямо туда.
Я продиктовал Голицыну адрес.
— Хорошо, — удивленно ответил князь. — Этот дом…
Он не закончил фразу и дал отбой.
— Приехали, барин! — сказал извозчик, останавливая машину на набережной Фонтанки.
Я расплатился с ним и с любопытством огляделся.
Это был не центр Столицы, а один из районов неподалеку от него. На набережной теснились доходные дома. К одному из них и был пристроен дом, который выбрал Семен.
Небольшой симпатичный домик словно отступил на пару шагов от набережной. Перед каменным крыльцом с полуколоннами раскинулся крохотный садик, в котором пламенели осенней листвой два роскошных клена.
Первый этаж дома использовался под хозяйственные помещения — об этом говорили высокие прямоугольные окна. Выше располагались два жилых этажа с полукруглыми окнами. А под самой крышей было еще одно крохотное круглое окошко. Я сразу представил за ним маленькую комнату на чердаке.
Наверняка в ней живет гном!
В общем, дом понравился мне с первого взгляда.
Семен Евграфович и Барятинский ждали меня возле ограды. Семен держал над головой зонт — с хмурого неба накрапывал еле заметный дождик. В руке Барятинского была зажата открытая бутылка шампанского.
— Ты не меняешься, Гриша! — улыбнулся я.
— Постоянство — это добродетель, как говорил Плутарх, — важно ответил Барятинский. — Или Сенека? Вечно их путаю.
И протянул мне бутылку:
— Хочешь?
— Нет, — отказался я.
Провел пальцем по мокрым чугунным завиткам ограды.
— Семен Евграфович, ты молодчина. Это не дом, а настоящий дворец!
— А вы идите сюда, господин барон!
Одной стороной дом выходил в узкий переулок, и сияющий Семен Евграфович повел меня туда.
— Видите?