Аня негодующе фыркнула, но замолчала.
— Ты должна будешь честно рассказать все, что видела, — сказал я Маше.
— Хорошо.
— А еще обвинитель попытается выставить тебя соучастницей. Скажет, что это ты заманила Трубецкого на дачу.
— Но… это не я!
— Маша, послушай меня, это очень важно! Ты должна будешь рассказать правду о том, как познакомилась с Трубецким. Не пытайся свалить вину на него, рассказывай все так, как рассказала мне.
— Тогда ее деда казнят! — не выдержала Аня. — Вы что, не понимаете? Надо сделать виноватым Трубецкого, только тогда у Николая Степановича есть шанс!
Аня с подозрением уставилась на меня.
— Чего вы улыбаетесь?
— Хорошо смотришься, — усмехнулся я. — Прямо разгневанная валькирия!
— Думаете, у меня не хватит смелости сказать судьям все, что я думаю? Ошибаетесь!
— Отлично, — рассмеялся я. — Так и сделай.
— Что?
Глаза Ани стали круглыми от удивления.
— Завтра сядешь рядом со мной. Если обвинитель будет слишком наседать на Машу, я дам тебе знак. Устроишь скандал. Справишься?
Аня упрямо сжала губы.
— Даже не сомневайтесь! Я не дам подругу в обиду!
И тут в моем кармане завибрировал магофон.
Захаров опять звонит, что ли?
Я взглянул на экран и резко сказал Торопову:
— Уведи девушек, быстро! И сам уходи.
— Кто это? — требовательно спросила Аня.
Но Торопов обнял ее за плечи и почти силой повел к дому.
Магофон в моей руке продолжал трезвонить.
Я дождался, когда Ваня и девушки скроются из вида, и только тогда ответил на звонок:
— Слушаю вас, Сергей Васильевич!
— Добрый день, господин барон! — сказал ректор. — Как вы себя чувствуете? Вы так долго не отвечали, что я начал переживать за вас. Вы живы после встречи с моими призраками?
— Пока не знаю, — спокойно ответил я.
— Да, мои мальчики рассказали, как вы от них бегали, — сухо рассмеялся ректор. — Спаслись чудом, не так ли?
Я осторожно выдохнул. Похоже, ректор ничего не знал о моем сговоре с призраками.