Договориться с Сонозаки Сэйджуро не составило труда. Как раз наоборот, мужчина был рад, что на его этажах планируется диспансеризация. Поскольку сам он страдал сахарным диабетом второго типа, это мероприятие в первую очередь заинтересовало его самого.
— Кацураги-сан, — одёрнул меня знакомый голос, как только я завершил беседу с Сонозаки.
За моей спиной стоял Кондо Кагари. Видеть его в смокинге было на удивление чудно. Я настолько привык к неряшливому Кагари в его мятом белом халате, что представший передо мной японский аристократ заставил меня напрячься.
— Рад вас видеть, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Скажу честно, я в вас даже не узнал своего стажёра.
— Благодарю за комплимент, Кацураги-сан. Я очень рад, что вы пришли. Мне бы хотелось познакомить вас со своей семьёй, — заявил Кондо Кагари.
Я хотел отказаться, учитывая всю предысторию моих взаимоотношений с семьёй Кондо, но было уже слишком поздно. Родители Кагари стояли прямо за его спиной.
— Кацураги Тендо, — я сдержанно поклонился отцу Кагари и его супруге.
Внешне мой стажёр был практически не отличим от матери. Такой же худой и высокий, тонкие черты лица и острый подбородок.
Кондо Масао был их полной противоположностью. Небольшой коренастый мужчина средних лет. По сравнению с большинством присутствующих гостей он явно не забывал о физических нагрузках. Крупное подкаченное тело мужчины было заметно даже по контурам пиджака.
— Кондо Масао, — поклонился мне в ответ отчим Кагари. — Рад, наконец, встретиться с вами вживую, Кацураги-сан. Кагари-кун много мне о вас рассказывал.
Радуйтесь, что я ничего не рассказывал о вас Кагари.
— Он говорил, что вы прекрасный наставник, — добавил Масао. — Мы очень благодарны вам за то, что вы обучаете нашего сына своему мастерству.
Мне очень хотелось обменяться парой колких фраз с Кондо Масао, но я сдерживался исключительно из-за своего стажёра.
— В свою очередь, хочу заметить, что и Кондо-сан — очень способный ученик. С понедельника его стажировка подойдёт к концу, — заявил я.
— Что⁈ — удивился Кагари. — Вы это о чём, Кацураги-сан?
— Я проверил все ваши осмотры, Кондо-сан, — сообщил я. — Не вижу смысла больше держать вас своим стажёром. Вы можете отправляться в свободное плавание, начиная с понедельника.
Кондо замер. А затем резко согнулся под прямым углом и воскликнул:
— Спасибо вам, Кацураги-сан! Большое спасибо. За всё!
Я почувствовал, что Кагари показал столь низкий поклон не столько из-за уважения ко мне, сколько из-за желания скрыть слёзы.
— Мы с вами славно поработали, Кондо-сан, — улыбнулся я. — Вы это заслужили.
— О-о-о… Удивительная встреча, — встрял в разговор неизвестный мне мужчина. — Знаменитый доктор Кацураги и семья Кондо. Неужели долгожданное примирение?
Рядом с нами остановился короткостриженый японец с аккуратной бородкой.
— Что вам нужно, Канамори-сан? — процедил сквозь зубы Кондо Масао.
— Что? О каком примирении идёт речь? — обеспокоенно недоумевал Кондо Кагари.
— Не слушай его, сын, — отрезал Кондо Масао. — Канамори-сан, видимо, перебрал с сакэ.
Канамори… Знакомая фамилия. Это ещё одна семья крупных инвесторов?
Стоп… А уж не родственники ли они моей арендодательницы? Канамори Рико?
— А я удивлён вашей выдержке, Кацураги-сан, — обратился ко мне Канамори, улыбнувшись одним лишь уголком рта. — Так мило беседовать с семьёй, которая под вас копала…
Что этот ублюдок делает? Неужели это о семье Канамори предупреждал меня Фурухата Кадзуя? Точно… И Тошиба Гото твердил, что с этой семьёй у меня могут возникнуть проблемы. А ведь он близко знаком с самой Канамори Рико. Не ближе, чем я, конечно, но всё же…
— Думаю, вашему обществу здесь не рады, Канамори-сан, — прямо сказал я. — Ни семья Кондо, ни я.