— И видимо смог пройти потому, что во мне течет кровь Звездочета, — Юлий закусил губу, — прости, проговорился.
— Звездочета? — ахнула Гнея, — того самого Звездочета, который загипнотизировал всю столицу. Я ничего не понимаю.
— Я тоже, — сочувственно покачал головой Юлий, — все с ума посходили. Отец сказал, что надо предупредить Ав… Эда, я хотел сказать, надо предупредить Эда, — довольно посмотрел на меня, — но никто выйти не мог, а я мог. Вот я и сбежал.
— А как нашел нас?
— Так по крови.
Мы с Гнеей не поняли.
— Глупые Колларийские женщины! — закачал головой Юлий, — ничего не знаете.
— За языком следи! — я дала Юлию подзатыльник.
— Ладно, ладно, — пробормотал мальчишка, — я поясню.
Он снял с пальца перстень, положил на стол.
— Это как карта, — сказал он, — тут отмечаются все люди твоей крови, чистой Колларийской крови, это побрякушка только для, — замялся, снова посмотрел на Гнея, — только для нашего самого обычного, ничем не примечательного рода.
— Продолжай.
— И я вижу всех наших, — продолжал Юлий, — и просто иду, как по карте, так и пришел сюда.
Я отметила, что это хорошее изобретение. Кольцо-карта. И маленькое, и удобное.
— Только барахлит что-то, — сказал Юлий, — боялся, что не найду.
— Барахлит?
— Он показывает здесь двоих нашей крови.
— Двоих?
— Странно, вот и я о том же. Двое могут быть только если…
Мы одновременно переглянулись.
— Ты что беременна? — ахнул он.
Я застыла.
— Беременна? — подхватила Гнея.
И тут до меня дошел смысл сказанных слов. Я закашлялась, схватила со стола чашку с чаем, запила.
— О, бедная девочка, — причитала Гнея, — ничего, мы справимся. Я буду рядом.
— Я стану дядей! — радовался Юлий.
— Так, стоп, — сказала я, когда вернулся дар речи, — никто не беременный. То есть, я не беременная.
— Точно-точно?
— Точно, Юлий.
— У вас что ли не было того-этого?