— А ну поднимайся! — затолкала его я, — надо в деревню. Там должны быть доктора.
Медведь не шевелился.
— Он твой друг! — закричала я, — мы должны его спасти!
Медведь легко тронул меня лапой по голове. Тронул снова. И снова.
— Да что с тобой не так!
Я поняла, он гладит меня, пытается успокоить. Но мне не нужно успокоение, нужна помощь! Я снова положила голову Эду на грудь. Снова послушала удары сердца. Тихие — тихие, слабые — слабые. Он жив. Жив.
— Я положу Эда к тебе на спину, и мы поедем в деревню, — сказала я, — там ему помогут.
— Донна, — Эд разомкнул губы.
Я облегченно улыбнулась и взяла в руки его лицо.
— Эд! Все будет хорошо. Мы живы. Живы. Ты и я. Все хорошо.
— Прости…
— Нет, что ты, все хорошо, — тараторила я, — все пройдет, ты поправишься. Поправишься и мы отправимся в Литвудское королевство.
— Да, — выдохнул Эд.
— Конечно, а теперь нам надо тебя перетащить.
— У меня позвоночник сломан.
— Что?
Я замерла. Нет. Нет же. Это не правда. Эду только так кажется. Ничего не сломано. Все в порядке. Все в порядке.
— Пришел Медведь, — продолжала я, — мы положим тебя ему на спину и повезем в деревню, там тебя вылечат.
— Донна…
— Что, Эд? Что такое?
Он разомкнул глаза, поднял на меня уставший, обреченный взгляд.
— Ты потрясающая, Донна, — сказал он, — и сильная. Ты справишься.
— Конечно справлюсь, и ты справишься. Мы вместе справимся.
— Береги ее, — сказал Эд Медведю.
Медведь тихонько зарычал.
— Ты что прощаешься? — ужаснулась я, — Эд, нет! Все будет хорошо, я спасу тебя.
— Тихо — тихо, — выдохнул Эд, — ты должна послушать меня.
По щекам лились слезы, а губы мои улыбались безумной, отчаянной улыбкой. Я понимала. Все понимала. Эд умирал. Ему никак не помочь. Сломан позвоночник. Все в крови. Его даже перетащить нельзя.
— Слушай, — повторил Эд.
— Хорошо, — я гладила его по голове, — хорошо, говори.