— Мы догоним, — крикнул Эд Великану, и сам замедлил ход на лесной поляне.
Начинало холодать, Эд снял с себя плащ, надел на меня. Еще неделю назад, я бы побрезговала надевать такую грязную одежду, но сейчас моя душа ликовала. Тепло.
Теперь, отпустив Великана и Медведя, мы с Эдом стояли посреди поляны. Ночью. Близко — близко друг к другу. Над нами — полная луна и звезды.
— Как ты сопротивлялся магии Звездочета? — спросила я.
Эд смотрел на меня, чуть склонив голову и поджав губы. Думал, говорить или не говорить.
— Как? — повторила я вопрос, — мне казалось, никто не может сопротивляться ему…
Эд заправил мои лохматые волосы за уши, пригладил.
— Это потому, что я сломанный, — все — таки заговорил он, — а загипнотизировать то, что уже сломано, невозможно.
— Что значит, сломанный?
— Это значит, что когда — то давным — давно в моей жизни произошло некое трагическое событие, которое сломило мой дух, — пояснил Эд, — но потом я смог починить себя, и теперь не подвластен Звездочету.
Что же случилось в его жизни? Что могло сломать? Мне захотелось обнять Эда, погладить по спине и выслушать его историю. Я хотела знать все. Эд горько ухмыльнулся, подошел ко мне вплотную.
— Ты оказалась права, — сказал он, — прости, что не поверил сразу.
— Я понимаю.
Эд снова погладил меня по голове. По коже пробежали мурашки. Мурашки-то бегали, а вот я не могла убежать, даже, если бы захотела. Но я и не хотела.
— Эд, это все так…
Он положил указательный палец на мои губы, мотнул головой.
— Я хотел сделать это с первого дня нашей встречи, — сказал он и поцеловал меня.
Дух захватило. Мой поцелуй. Мой первый поцелуй. Это ощущалось, как, когда качаешься на качелях, раскачиваешься так высоко, что почти летишь. Голова закружилась. Мир закружился. Теплые мягкие губы. Нежное прикосновение.
Наконец Эд разорвал поцелуй. От неожиданности я отшатнулась. Отшатнулась? Запоздало поняла, что теперь снова могу ходить. Но как?
— Тебе нужны были сильные эмоции, — сказал Эд с улыбкой, — чтобы сознание переключилось и отпустило приказ гипнотизера.
Значит этот поцелуй был лишь… способом заставить меня снова ходить? Или это нечто большее? «Я хотел сделать это с первого дня нашей встречи,» — сказал Эд. Это правда? Он хотел поцеловать меня в тот миг, когда увидел? Или это уловка, чтобы вызвать во мне больше эмоций. Я тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Сегодня и так был самый безумный день в моей жизни. Скачки на лошади по ночному лесу, путь в башню на чужой спине, игра в поломойку, гипноз в конце концов. Сегодня я видела, как человек обращается медведем. Раз безумие уже вошло в мою жизнь, что толку ему сопротивляться?
Я подошла к Эду и поцеловала его в бородатую щеку. Легко коснулась губами, не более. Поцелуй благодарности, не более.
— Спасибо, — сказала я, — благодаря тебе, я снова хожу.
Будь мой первый поцелуй настоящим — настоящим, я бы сказала «благодаря тебе я летаю!», но раз уж Эд заявил, что это все ради дела, то и я сделаю делать вид, что ради дела. Эд растянулся в самой счастливой улыбке. Будь он котом, он бы замурчал. Кстати, о животных…
— А Медведь значит…
— Да, он оборотень, — кивнул Эд, — но Медведь не любит превращаться. Потому что раз в полную луну обернешься, придется весь месяц ходить медведем, до следующего полнолуния.
— Значит Медведь тоже снял с себя гипноз потому, что испытал сильные эмоции при превращении? — сообразила я, — но разве он не должен был привыкнуть?
— К такому не привыкают.
— Но как он стал оборотнем? Это так необычно. Я думала, что их вообще уже не осталось.
— Нет, Донна, мир таит в себе гораздо больше чудес, чем может показаться.