— Я подвезу тебя до общежития.
Он проходит мимо меня и направляется к своей машине. Я остаюсь на месте, хмурясь все больше и больше с каждым вдохом.
Ублюдок. Предсказуемый ублюдок. Больше ничего.
— Знаешь, Томпсон, я пойду пешком.
С этими словами разворачиваюсь и иду прочь от кинотеатра, мысленно отмечая, что он не сделает ничего, чтобы остановить меня.
26. Ничего особенного
— Кольт, перестань быть таким ослом. — Огрызается Клэй, когда я прохожу мимо него.
Не нужно быть плаксой, если твоя игра не удалась, неудачник.
— Перестань быть киской. — Шиплю я, уходя от него на коньках и крепче сжимая клюшку.
Сегодня вторник, и с каждым днем мое настроение ухудшается. В воскресенье я провел несколько часов с мамой, и это дало мне небольшую передышку.
Как только я вернулся в машину, моя улыбка улетучилась, и ко мне вернулось самое хреновое настроение, в котором я когда-либо был.
Не уверен, что улыбался хотя бы раз с вечера гребаного четверга. Все стало незначительным и разочаровывающим.
И я ненавижу это. Хоккей — мое единственное спасение. Пока я на льду, это все.
Наша тренировка скоро закончится, и пока все хорошо. Тренер определенно знал, что делал, когда устроил нам ад на днях. Все мотивированы, собраны и уделяют игре сто процентов своего внимания.
Я такой же, и мой затаенный гнев не мешает.
Снова бью изо всех сил, отправляя шайбу в сетку. Если что, моя ярость — это мое топливо. Все мои броски сегодня мощные и хорошо поставленные. Я не услышал ни слова брани от тренера, в отличие от остальных ребят.
Я один из самых быстрых игроков в нашей команде. Чувствую игру. Внимателен к деталям и не позволяю себе терять концентрацию даже на малейший момент.
Я живу ради хоккея, это все мое существование. Моя цель.
То, в чем я хорош, и, Боже правый, как же мне нужно это подтверждение после той катастрофы с ней. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким несчастным после общения с девушкой.
— Томпсон.
Поворачиваюсь и смотрю на Бенсона. Он смотрит на меня, насупив брови, подняв клюшку, готовый передать мне шайбу.
Сканирую его позу, чтобы понять угол, отрывисто киваю и качусь к месту, где будет шайба. Рассекая лед, ускоряюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как шайба поднимается в воздух и приземляется в пределах досягаемости моей клюшки.
Бросаю и смотрю, как шайба летит в самую верхнюю часть сетки. Поднимаю кулак в воздух, довольный.
— Вот где мама хранит арахисовое масло, чувак. — Я разражаюсь смехом, подкатываясь к Клэю. — Не дуйся. Тебе это не идет.
Клэй бросает на меня неприязненный взгляд и молчит, его ноздри пылают от гнева. Затем он хватает свою бутылку с водой и убегает от меня. Иногда он такой ребенок. Я не виноват, что он позволил мне забить столько раз сегодня.
Я замечаю, что ребята собираются вокруг тренера, и присоединяюсь к ним. Еще одна ободряющая речь.
Он делает это после каждой тренировки. На этот раз он немного хвалит нас за усердную работу, но снова напоминает, чтобы мы всегда оставались сосредоточенными и мотивированными, потому что иначе мы проиграем игру.
Я почти не слушаю. Оглядываю арену и замечаю, что группа поддержки тренируется. Все девушки привлекательны, а с некоторыми даже интересно общаться, но это не она.
Поздравляю, придурок, ты снова пустил свой разум по кругу.