Я отпрянул от потока, скользя босыми ногами по мокрому камню и окинул взглядом пещеру, чьи очертания терялись в темноте.
— Да твою мать… — ругнулся я.
Вода в пещере доходила мне до колен. По сути, она походила на чашу подземного озера, а из двух проломов сверху с левой и правой стороны с шумом и плеском лилась вода. Сначала она стекала по пологому ложу, разлетаясь брызгами от ударов об угловатые валуны, нависающие над чашей озера, а потом примерно с трехметровой высоты свободно падали вниз широкими шлейфами. Ноги мгновенно одеревенели, и от всего этого купания весь алкогольный флер, согревавший меня до сих пор, мгновенно выветрился. И я ощутил противное шевеление хухлика у меня в груди.
— Там снаружи хоть потеплее? — громко спросил Нергал, обернувшись на Оракула.
— Теплее — это уж точно, — стуча зубами, ответил он. — Но куда опасней…
— Ладно, тогда сломаем и эту стену тоже.
Нергал с размаху ударил по стене мечом, и…
Дзынь!
Металл только высек пару искр из серого камня.
Нергал вздохнул. Обернулся к Шиве.
— Помоги, что ли?.. Моей силы здесь маловато, твое разрушение сработает лучше.
Пока Шива брел по воде к стене, хухлик внутри меня окончательно проснулся. Эта мелкая дрянь пыталась перехватить управление телом, но я усилием воли держался.
— Нет, я не буду изображать кита, — проговорил я себе под нос. — Не буду изображать кита. Не буду, потому что я не кит… — упорно продолжал я свою медитацию, нечеловеческими усилиями сдерживая в себе жизнерадостное желание плюхнуться пузом в ледяную воду и пускать ртом фонтанчики.
Шива вонзил клинок в стену, и наша вторая тюрьма с оглушительным звоном раскололась, как хрустальная вазочка.
Яркое солнце ослепило меня. Жаркий ветер обжег лицо, желтый песок прилип к мокрой одежде и телу, ноги увязли по щиколотку в раскаленную рыхлость бархана. Мне даже показалось, что я слышу, как шипят мои пятки, в считанные мгновения достигая уровня прожарки «медиум», если не «велдан».
Потом до моего слуха донесся лязг мечей и голоса, и позорный хухлик наконец-то заткнулся, отдавая бразды правления берсерку.
Я поднял голову и окинул взглядом пустыню.
Прямо перед нами на некотором удалении кипела большая битва. Гигантские люди вперемешку с богами пешими сражались с толпой озверевших монстров, похожих на здоровенных горилл.
Чудовища были приземистыми, с короткими толстыми ногами, геркулесовской грудью и здоровенными ручищами, в которых сияли энергией боевые молоты и топоры. Коричневую кожу на спине, руках и ногах покрывала темно-рыжая шерсть. На морщинистых мордах белели оскаленные клыки.
А люди с богами выглядели, как древние египтяне. Их бедра закрывала только тканевая повязка с поясом, похожая на юбку, на руках блестели кожаные наручи с начертаниями, бронзовые от загара тела влажно блестели. Сражались они копьями и мечами. На фоне ослепительного солнца цветные вспышки энергии казались выцветшими, но от каждой из них мелкий песок вздымался клубами вверх, засыпая кровавые следы на барханах и погребая распластанные тела погибших монстров. Синие молнии одна за другой били в барханы.
А потом я увидел огненно-рыжего воина. Над его головой в пыли развевался узкий длинный стяг знакомых цветов…
Это был Сет.
Справа от него сражался Та’ки в человеческом облике, орудуя своим неизменным шестом. А слева в черном балахоне с капюшоном, кажется, был не кто иной, как Эреб.
И тут меня осенило.
— Он заново проживает одну из прошлых битв, где сражался рядом с Сетом, — сказал я. — Смотрите, вон там! Эреб и Сет! — крикнул я своим товарищам, указывая рукой на знакомую фигуру.
Шива, прищурив глаза, задумчиво проговорил:
— Какой масштаб! И пространство проработано до мельчайших деталей. Звуки, запахи, тактильные ощущения. А он хорош, этот ваш тенетворец. И скорость восстановления у него завидная, судя по всему. Совсем недавно он едва унес ноги с поля боя, а теперь такую панораму развернул — взглядом не окинешь.
— Слушайте, а этот Эреб — он настоящий? Или фантом? — спросил я.
— Трудно сказать, — сказал Оракул. — Внешне копии могут быть идентичны, и поскольку тут все пропитано энергией Эреба, отличить одно от другого очень непросто.
Шива пожал обнаженными плечами.