— Для полноценного анализа недостаточно данных. Исходники меняются прямо сейчас.
Деметра нахмурилась.
— Ты ведь про Данино будущее? Я правильно поняла? Так, народ, а ну-ка давайте все медленнее!
— С чего бы это вдруг? — возразил я.
— С того, что Родионовна его след и утром отыщет, а тебе стоит сесть на попу ровно и подождать, пока у Оракула перед глазами все не прояснится. Если вероятности, о которых он так любит говорить, меняются прямо сейчас, то это скорее всего связано с твоим решением последовать за этой мохнатой тварью прямо сейчас, ни с того, ни с сего и на ночь глядя.
— Так наоборот, пока что-то меняется — надо действовать! Не изменив исходников не изменишь результат! — сказал я, ловко затягивая подпругу.
И тут наши кони — все, как один, — дружно всхрапнули и попятились.
Я насторожился, вглядываясь в густеющую синь вокруг.
— А я считаю, что ты ошибаешься, — продолжала настаивать Демка, не обращая внимания на нервозность животных. — Офион никуда от тебя не денется. Он ведь сам по какой-то причине заинтересован во встрече с тобой!..
И тут издалека до нас донесся уже знакомый свинячий визг. Только на этот раз он прозвучал злобно и воинственно. Раздались невнятные возгласы, похожие на человеческие голоса, и в опускающихся сумерках одна за другой полыхнули две неоново-желтые вспышки.
Я повернул голову в сторону шума. Демка вздрогнула всем телом, умолкла, вместе со мной напряженно вглядываясь в синеющий воздух.
— Люди?.. — озадаченно проговорила она. — Здесь, сейчас?
— Как по мне, лучше туда не лезть и не вмешиваться, — негромко проговорил Рыжий. — Мутное что-то, на ловушку похоже.
— А если кому-то помощь нужна? — возмутился я. — Тоже на жопе ровно сидеть будем⁈
Я собирался уже взобраться в седло, когда Родионовна несколько раз нюхнула воздух и, поморщившись, заявила:
— Людями-то чой-то не пахнет вовсе. Нету там людёв-то.
— Зато энергией пахнет, — протянула Арахна. — Вкусненькой, сладкой. Я бы сказала — божественной…
— Божественной?.. — эхом повторила Демка.
— Час от часу не легче, — пробормотал я и еще раз скомандовал, только уже резче и жестче. — Повторяю еще раз для глухих и любителей дискуссий: седлаемся, живо!..
И в это мгновение в сумерках раздался странный звук, похожий на пересыпающийся в пластмассовой банке сахарный песок или пшено.
Пс-с-с-с.
И еще раз. И еще.
Причем уже довольно близко.
Да твою ж мать!
Кони нервно дернулись в сторону, затрясли головами.
Вот только чем бы ни являлся этот звук, возможность удрать мы бездарно просрали. И все из-за херовой демократии, которую я тут развел на свою голову.
Вот переживем эту напасть, чем бы она не была — всех построю!
Из-за валуна на синем фоне плавно выплыл странный силуэт, тонкий, очень высокий и гибкий.
Пс-с-с!
Силуэт замер.