А мелкая зеленая тварь тоненьким голоском еще разок проблеяла на прощание на всю улицу — и ускакала прочь.
— Хухлик, паскуда, — бормотал я, пока парни в форме запихивали меня в помятый седан цвета хаки. — Я тебе еще покажу. Я тебя найду!..
— Тебе рот заклеить, или сам замолкнешь? — грубо спросил меня второй страж общественного порядка.
Я прикусил язык.
Общественный порядок, значит.
То есть клубы всяких там садистов и тому подобное — это нормально. Нападать на маньяка с возгласами «отманьячь меня» — тоже ничего, вписывается в понятие общественного порядка. А то, что сделал я, заслуживает одиночки и понижения в рейтинге?
Фемиды на них нет.
Пока мы ехали куда-то по городу, я мысленно подбирал красивые фразы, которыми мог бы защитить себя и опротестовать обвинения. Но это не потребовалось. Потому что никакого объяснения, суда или чего-то в этом роде не было вовсе.
Меня привезли к обшарпанному старому зданию из красного кирпича, похожему на какую-нибудь фабрику начала двадцатого века, вытащили из машины, сунули в центральный вход и проволокли по длинному, пропахшему плесенью коридору. Потом втолкнули в крошечную комнатку, где была только железная койка, ведро в углу и стол с большим ковшом воды, и заперли с другой стороны.
Все.
Сначала я покричал, что требую разъяснений. Когда понял, что разъяснений не будет, немного поорал, что требую адвоката — исключительно чтобы побесить охрану.
Потом продекламировал «Сижу за решеткой в темнице сырой»…
И тут меня будто отпустило какое-то наваждение.
Мысленно я отмотал все события назад и пересмотрел их, удивляясь собственной дурости.
Нафига я все это устроил?..
Ведь можно было иначе.
Можно было… Но буквально пять минут назад я был искренне уверен в абсолютной правоте каждого их своих решений. Включая требования адвоката.
Что же это на меня такое нашло?..
— Хухлик, — осенило меня. — Такая мелкая погань, а сколько вреда от него!
И главное — где теперь этого кузнечика ловить?
Ох и опростоволосился я в этот раз. Влип по полной.
Я вздохнул, и поскольку делать было больше нечего, завалился на койку — ждать ужина.
Но его так и не принесли. Впрочем, как и последующего завтрака и обеда. Только вода в ковше сама по себе прибавлялась и ведро, выполнявшее функции унитаза, тут же само опустошалось и становилось чистым.
К концу второго дня я взвыл от голода.
Ходил из угла в угол, пытаясь докричаться до местных сотрудников — мол, привыкли с мертвыми душами дело иметь! А я, между прочим, живой, и мне жрать нужно регулярно!
Но все было бесполезно.
В голодной тоске я растянулся на жалобно скрипнувшей койке, бормоча проклятия бездушным законникам Тартара. От их жесткой питьевой диеты у меня аж голова закружилась.
Перед глазами все поплыло…
И вдруг яркий свет ударил мне в глаза.
И пока я пытался проморгаться и понять, что вообще происходит, за спиной раздался хриплый голос Кроноса: