Кентавр покачал головой.
— Ты знаешь, мне нельзя вина. Я от любого дурею.
Зевс снова вздохнул. Поднес чашу к губам, сделал несколько глотков и поморщился.
— Да… Когда-то твой господин сказал мне, что доброе вино на войне, как знамя — должно быть, и все тут. А я смеялся над ним… Найди мне Диониса, Фол. Хоть из-под земли его достань.
— Но разве это самое задание ты не дал Аполлону?
— Дал. Чтобы тот совсем уж без дела не сидел. Но мой прекрасный сын будет еще год прихорашиваться и подбирать сандалии к своему хитону, прежде чем отправится в поход. Прямо сейчас, например, он ждет, когда по его проекту доделают переносную ванну, чтобы оставаться в форме во время путешествия. А мне результат нужен прямо сейчас!
Он швырнул чашу на землю и громко крикнул:
— Геба! Забери свою бурду! Из тебя винодел, как из Афины — шлюха!..
Тут я почувствовал, как Демка тянет меня за руку в сторону от экрана с Зевсом.
— Даня, там Альба с Фемидой! О тебе говорят.
Я отвлекся от громовержца и направился туда, куда волокла меня Деметра.
— … Ты не можешь рассчитывать ни на успех предприятия, ни на верность этого человека, поскольку он не принадлежит даже самому себе, — услышал я голос богини Фемиды.
Она сидела за маленьким круглым столом напротив одетого в доспехи Альбы — вся такая величественная, в классическом одеянии древнегреческой богини.
Я нахмурился.
С чего это вдруг Фемида взялась полоскать мозги моему королю?
— … В то время как Сотот — могуч и злопамятен, — продолжала богиня. — И конфликты с ним тебе не на пользу.
— Вот с-сука, — процедила сквозь зубы Демка. — Надо было бросить ее в том подземелье!..
— Поверь, твои советники думают точно так же, но не решаются высказать это вслух…
Губы Альбы тронула легкая полуулыбка.
— А вы не задавались вопросом, почему они предпочитают молчать о своем недовольстве? — спросил он.
— Опасаются вашего гнева? — предположила Фемида.
— Ну, я не так уж страшен, — ласково возразил он. — И в принципе способен слышать мнения других. А молчат они потому, что решение это уже принято, и принято оно королем. Я бы хотел, чтобы вы переняли эту их манеру. Кроме того, от будущей королевы и я, и народ ожидаем большей сосредоточенности на делах благотворительных и судебных. Вопросы же политического характера предоставьте решать тому, кто для этого предназначен.
— Красава! — одобрительно хмыкнул Рыжий.
— А на кухне с Леандром он всегда такой робкий был, — проговорила Ника, не отрываясь глядя на экран. — Кто бы мог подумать…
Между тем лицо Фемиды стало строгим и неподвижным, как у изваяния — явно обиделась аж до самых пяток.
— Что ж, если так… — проговорила она, но Альба мягко перебил ее.
— Есть одна славная уличная песенка, — все тем же ласковым голосом сказал он. — От своего пения я вас избавлю, поскольку имею некоторые опасения, что, услышав его, вы можете внезапно передумать насчет свадьбы. Но суть перескажу — она о том, что должен жрец бога молить, а пьяница — горькую пить, пусть правит правитель, и душит — душитель, а не наоборот. Когда станет жрец выпивать, душитель — закон сочинять, пьянчуга — молиться, царь станет убийцей — тогда, брат, конец нам придет.
Черты Фемиды смягчились.
— Это твоя жизненная позиция? — спросила она, с некоторым снисхождением взглянув на Альбу.
— Нет, это народная мудрость. Моя жизненная позиция заключается в том, чтобы, сохраняя корону не растерять свою совесть, только и всего. А теперь я должен оставить вас — у меня встреча с новобранцами из клана Огня и Пронзительного ветра.