Мою таверну.
Я сам восстановил ее, на собственные деньги. Нанимал рабочих, ругался с плотниками, материл ленивых каменщиков. Так что «Жареный лось» стал лучшей версией себя — нарастил третий этаж, который стал для нас с Демкой домом, завел между кладовыми еще одну отдельную комнату, которую я назвал «медвежьей» — на случай, если Та’ки захочется выпить у нас и поспать. В этой каморке теперь даже незадокументированный портал в столицу имеется — прямиком в кабинет магистра Азраила.
Правда, в последние пару лет они оба редко к нам заходят. С тех пор, как Альба увеличил количество мест в школе до пяти тысяч, у них там пошла такая жара, что бухать со старыми товарищами особо некогда. Особенно Азре, который кроме всего прочего теперь отец четырех девочек. А когда он все-таки выбирается в «Лося», то постоянно ворчит, что все его ученики — бездари, прохиндеи и ходячие несчастья, от которых одни убытки. Не то что в наше время.
Кассандра, его жена, мягко пытается защищать молодое поколение, но это бесполезно.
Так что я слушаю его жалобы с серьезной миной. Киваю, а сам вспоминаю себя с репками на шее, Графыча с разломом в земле и Берна с вечными пожарами… И думаю, что студенты во все времена по большей части — ходячие несчастья.
Улыбнувшись своим мыслям, я застегнул куртку, с наслаждением подставляя солнцу лицо, и потопал на площадь.
— Дядя Даня, дядя Даня! — услышал я мальчишеский голосок из-за высокого соседского забора.
Я остановился.
— Ну? — спросил я забор.
Из-за деревянной ограды выглянула русая макушка. А следом за ней — два круглых любопытных глаза и нос пуговицей.
— А сегодня вечером «Наруто» будет?
— Будет.
— А можно я опять к вам приду картошку чистить?
Я улыбнулся.
— Ну приходи, куда от тебя деваться.
— А мамке что сказать?.. — жалобным полушепотом спросил мальчик.
Да уж, будь я мамкой такому сорванцу, тоже был бы не в восторге от того, что ребенок постоянно отирается в кабаке посреди бухих дядек.
С другой стороны, где еще он посмотрит анимашку, как не у нас?..
— Скажи, тридцать монет дам за работу, — вздохнул я.
— У, круто! — воскликнул паренёк. — Так она меня точно отпустит!
— Только если ты опять что-нибудь разобьешь, больше не пущу на кухню, — с серьезным видом добавил я.
— Не разобью! Честно!..
— Ну вот и хорошо.
Я махнул ему рукой и, сунув руки в карманы, направился вдоль по улице в сторону главной площади.
Вышгород под управлением Януса здорово разросся и вылез за прежние границы, как опара из плошки. С внешней стороны старой крепостной стены образовались новые мастерские, вокруг которых стихийно возникали новые жилые дома и магазинчики, и теперь у нас есть целый микрорайон под названием «новый город».
Янус ворчит, что народ наш — вороны непуганые. Хотя, казалось бы, такой треш пережили, что должны бы стать осторожней. А я возражаю. Говорю, что все наоборот — пережитое сделало нас мудрей. И наглядно продемонстрировало, что крепостные стены и ворота вообще ни от чего не защищают, когда воюют боги. Куда важнее выбрать сильного покровителя и жить под крылом того, кому доверяешь.
Теперь у нас повсюду активно идет стройка — дома вытягиваются вверх, чтобы вместить большее количество жильцов. В центре города запретили держать сараи, только аккуратные конюшни, и то при условии ежедневного вывоза навоза. Так что куры с гусями теперь по главным улицам не бегают. Вместо покосившихся сараюшек Деметра обустроила садики — и красиво, и в хозяйстве полезно.
Кроме того, она организовала небольшой зверинец у западной стены — там живут милые козочки, кролики и еще целая толпа моих творений. Посетителей там всегда много.
А еще я теперь местная достопримечательность. «Жареный лось» — самая популярная таверна в городе, афиши с расписанием наших видеопросмотров висят по всему городу. Со мной разве что собаки не здороваются. Правда, слухи о том, что я периодически бываю не в себе, уже давно ходят среди горожан. Но пока что мне это не мешает.
— Даня! — окликнул меня с той стороны дороги завернутый в плащ худощавый мужчина со странной собачкой, помахал рукой и поспешил ко мне.