Война покалечила его, но даже шум пороховых пушечных залпов, жужжание роя стрел над головой и запах крови, не вытравили из него принципов.
Он был осколком прошлого.
Стал осколком прошлого и я.
Принципы это хорошо, но счастлив ли он был? Думаю нет.
Его принципы стали оковами, стальными обручами. Он сделал многое, был отличным мужем и достойным отцом, но когда пришла пора меняться вслед за временем, он не сумел.
Бывшего когда-то сильным воином и мужчиной, старика, сломали его устои. Он стал злиться, он больше не был нужен. Любой пострел с арбалетом стрелял куда ловчее. Папиросы не сжигали дёсны. Впереди у этих людей были годы и годы жизни, а у него нет.
Нельзя быть таким, твёрдо решил я, когда думал над всем услышанным в академии.
Если есть демоны, которые не хотят кровопролитной войны, они расскажут мне всё. Но те, кто желает истребления моему народу, умоются кровью.
Мне всё равно с кем дружить, с чёртом или с богом. Это положит конец нападениям? Отлично! Это восстановит мир? Замечательно! Это заберёт мою душу? Я продам её на аукционе между раем и адом по самой высокой цене. Все мы чем-то жертвуем, так чем я лучше других?
В сухом остатке я могу говорить очень много о том, что не похож на Евпатия, старого воина на закате жизни. Что переработал принципы и заставил их служить мне. Но в чём-то мы похожи, я умею только убивать и это проклятие не оставит меня никогда. Нет жизни без смерти, но не мне эту жизнь взращивать, я лишь рублю сорняки на пути к солнцу.
Из подсобки вышел владелец бара, высокий кряжистый мужчина средних лет, в бороду вплетена пара косичек, делая его похожим на моржа с его длинными клыками. Виски выбриты, на коже темнеет вязь символов, идущая дугой чуть выше уха.
Воин медленно осмотрелся, взгляд его потемнел, заставляя меня подобраться. Это был боец, убийца, а не тот прощелыга и фокусник, которого я прогнал минуту назад.
Если викинг решит напасть, не думаю, что мы справимся с ним без потерь.
Громила подошёл к стойке и опустил руки вниз, а когда поднял их, на столешницу рухнул исписанный рунами топор.
Письмена на широком лезвии горели, словно внутри стали текла раскалённая лава.
Наши взгляды встретились.
— Что здесь происходит, девочки? — хрипло спросил он, не сводя с моей компании взгляда.
— Ничего, Рэм, это мои знакомые, — проговорила одна из клыкастых за баром.
— Если у вас проблемы, вы можете сказать мне, — Рэм наконец-то перевёл взгляд на вампирш, видимо молодые кровососки были ему не безразличны.
— Рэм присматривает за нелюдями, главный не он, но уважение имеет, — прошептала Лира мне на ухо, опалив его своим горячим дыханием.
— Я бы с удовольствием поговорил с главным, — ответил я, снова начиная играть с Рэмом у гляделки. — Такой тут имеется?
— Нет, в основном отдельные кланы, никто не смог за все эти годы собрать все виды под одной рукой, — ответила Лира. — Кажется это невозможно.
— Веди меня к своим, — произнёс я, поднимаясь из-за стола.
— Мы пришли, у Рэма самый нейтральный вход в клуб.
— В клуб? — удивился я.
— Под землю, — произнесла Лира, кривясь от того, что приходится мне всё рассказывать.
— Мне нужен вход в ваше логово, — обратился я к Рэму, подходя к стойке.
— А ты кто вообще такой, парень? — упёр руки брёвна в стойку здоровяк. — И почему я должен тебя пропустить?
— О-о-о-у, мы пожалуй пойдём, я провожу девочек, чтобы этот ненормальный ничего им не сделал, — произнесла Мара и потащила Маркуса и двух соплячек прочь.
— Он со мной, — произнесла Лира. — Пусти его Рэм.