— Можно, Мышка, — произношу в динамик. — Только, прошу, уберите потом за собой весь погром.
Завершив вызов, даю себе ещё пару минут, пролистывая уведомления на телефоне. От Тани и Даши много комплиментов. Они увидели тот снимок, на котором меня отметили. По-хорошему обалдели.
От Журавлёва, к счастью, больше ничего. Профиль у него пустой, если не считать аватарки.
Я тоже не слишком активно веду социальные сети. В лучшем случае выкладываю фото раз в полгода. Поэтому сомневаюсь, что он почерпнёт из моей страницы хоть что-то для себя полезное.
Поднявшись с постели, прохожусь по пустой квартире и следую в ванную комнату. Вчерашняя тусовка больше не кажется катастрофой. Как и ссора с Наилем.
Пытаюсь вспомнить, вернулся ли он ночью в нашу спальню, но не могу — в памяти полный провал. До такой степени, чтобы не ночевать вместе, мы ещё ни разу не ругались.
С прокатившейся по телу дрожью снимаю футболку и нижнее белье. Встаю под душ, отрегулировав температуру воды.
Недоумеваю: что на меня нашло? С какой целью я выплескивала негатив? Раздувала проблему на ровном месте? Там, где её вообще могло и не быть.
Ответ на вопросы приходит молниеносно. Знаю, кто меня укусил, и с чьей подачи я была на взводе, но стараюсь лишний раз не упоминать это имя. Даже мысленно.
Заново прокручиваю события в голове, разговор девушек и предложение Наиля. И… не нахожу в нём ничего такого.
Сама бы я не пошла на этот шаг — это факт. Проблема в том, что Мира и Лиля — тем более.
Увы, планета не крутится вокруг меня. Для того чтобы люди проявляли инициативу в общении — нужно быть как минимум увлекательной личностью.
Я бы и дальше чувствовала себя одинокой в этом огромном городе, ныла Наилю. Так хотя бы попытаюсь наладить контакт. Вдруг получится?
Закрыв кран, кутаюсь в мягкий халат и подхожу к запотевшему зеркалу. Несмотря на выпитый вчера алкоголь, выгляжу довольно свежо.
Когда дверь в ванную комнату открывается, я затаиваю дыхание, но продолжаю автоматически откручивать крышку крема.
Протираю рукавом небольшой участок зеркала, увлажняю кожу. Сердце пускается вскачь, особенно когда Наиль подходит вплотную и прижимается своим телом к моему.
— Доброе утро, — тихо проговариваю.
Руки мужа опускаются на мою талию, тянутся к поясу.
Я обращаю внимание на отражение зеркала, считывая эмоции Наиля и чувствуя накатывающее волнами возбуждение.
— Привет, — коротко отвечает.
Вернув крем на полку, разворачиваюсь лицом к мужу. С учащённым пульсом опираюсь бёдрами об умывальник.
Мы не умеем долго находиться в состоянии ссоры. Максимум — пару часов. Это Дашка, например, может не разговаривать с мужем сутками, а то и неделями. Я всегда удивляюсь: как?
Наиль хаотично блуждает взглядом по моему лицу, останавливаясь на губах. Его зрачки расширяются, вспыхивают. Знаю, что хочет поцеловать, но не торопится.
Встаю на носочки, тянусь навстречу. Разница в росте у нас довольно огромная. Муж почти на голову выше. Большой, сильный. Настоящий мужчина.
Обнимаю широкие плечи, касаюсь губами твёрдых губ. Максимально чувственно и нежно.
Наиль стремится навстречу, облегчённо выдыхая. Думал, что я и утром буду в паршивом настроении? Очень зря.
— Где ты был? — спрашиваю между короткими рваными поцелуями.
— В зале.
— А ночью?
Лицо мужа отдаляется, брови хмурятся.