— Мам, то, что произошло — безусловно, трагично, но давай не затрагивать тему смерти при ребёнке.
Я испытываю что-то похожее на благодарность, но очень недолго. Тепло в грудной клетке сменяется ощутимым холодом, когда слышится звук входящего сообщения.
Интересно, теперь так будет всегда?
Боковым зрением слежу, как муж достает из кармана телефон и будто бы проваливается в переписку.
Мое сердце стучит во много раз чаще, а пресловутая женская интуиция громко и во все горло вопит.
— Кто там?
Спрашиваю тихо, останавливаясь на светофоре. Не уверена, что именно сейчас я готова узнать правду, но включить полный игнор мне тоже не под силу.
Муж отрывает взгляд от дисплея и сосредотачивает его на мне. Далёкий и каплю чужой. Мне хотелось бы верить, что это самовнушение, но, к сожалению, нет.
— По работе.
Потянувшись к магнитоле, делаю звук громче. Сжимаю пальцами руль, прочищаю горло. Двигаю плечами в такт музыке и радуюсь тому, что Мышка и Галина Сергеевна слишком увлечены беседой на другую тему и не обращают на нас с Наилем абсолютно никакого внимания.
— А что?
Качнув головой, трогаю с места. Наиль осознает, что ему не доверяют, и чуть бесится, а я вместо того, чтобы продолжить играть в полную гармонию, истерически смеюсь.
— Мне проверить твои звонки и сообщения? — слышу тихий, но довольно твёрдый голос.
Перед глазами мутно. На автомате трогаюсь с места и поглядываю на навигатор, стараясь сосредоточиться на дороге, но в столь взвинченном состоянии пропускаю нужный поворот и накидываю новый дополнительный круг.
— Я своевременно чищу, не волнуйся.
Чувствую, как Наиль мажет взглядом по моей щеке и скуле и дает понять, что в свою очередь тоже не уверен во мне.
Прекрасно. И что делать дальше?
— Молодец…
Я растягиваю губы в неестественной улыбке, но по сути — скалюсь и кривляюсь. Со стороны выгляжу, наверное, не очень, но как-то плевать…
Наиль прячет телефон в карман, а моя фантазия только разгоняется и начинает легко рисовать тексты новых сообщений.
Там признания? Фото в белье? Без? Почему бы и нет?
В какой-то момент краски сгущаются. Затем ещё и ещё. До острой ноющей боли и горечи на языке.
Впившись пальцами в руль, делаю вдох-выдох и постепенно выравниваю дыхание. Я волнуюсь за свое состояние, потому что во время вождения отвечаю не только за свою жизнь. Но как, чёрт возьми, унять эти скачущие по кривой переживания?
— Поль, пора перестраиваться в крайний правый…
Муж советует по делу, чтобы не пришлось опять тратить время на дополнительный круг, а я сцепляю зубы и почему-то теряюсь. Конечно же, не впервые с момента получения прав, но с Наилем особенно неловко и сложно переживать очередной свой провал.
— Вижу.
Слышу, как набирает в лёгкие максимум воздуха. Рвано выдыхает. Готова поспорить — психует.
— Так перестраивайся…
— Слушай, давай или ты помолчишь, или сам сядешь за руль?
— Паркуйся.