— Абсолютно незначительная.
Горящие щёки, должно быть, выдают с потрохами.
Наиль перекатывается с пятки на носок. Хмыкает. Кожей чувствую, что не верит. Мне. В меня. Это ранит и всерьез задевает. Вот только не думала, что будет неприятно настолько.
— Любое мое действие ты воспринимаешь в штыки. Его — одобряешь. Что я должен думать?
— Ты не понимаешь, что ли? — резко вспыхиваю. — Я. Сделала. Это. Сама! Без чьей-либо помощи! Показав работы и пройдя собеседование! Если не веришь, я могу показать тебе письма и недавний видеозвонок, который длился почти полтора часа!
Пульс взрывается. Дыхание спирает от возмущения. Я не собиралась оправдываться, но сейчас именно это и делаю. Доказываю, что могу и умею. Что чего-то достойна в этом мире.
— Ты почему-то считаешь меня слабой и никчемной. Ни на что не способной. Решаешь вместо меня вопрос со стажировкой, хотя я не просила, Иль. Я. Тебя. Не. Просила!
Наиль делает глубокий вдох. Шумно выдыхает. Мы переглядываемся в отражении зеркала, добивая друг друга. Больше не любящая семейная пара. Завравшаяся. Запутавшаяся. Должно быть, изжившая себя. Но недостаточно решительная, чтобы взять и расстаться.
— Это называется забота, Поля. И я ни хрена так не думаю о тебе.
Услышав шум за дверью, разворачиваюсь к мужу лицом. Делаю два шага навстречу, сбавляю тон почти что до шепота:
— Не выражайся так, пожалуйста. Если ты забыл, то у нас гости. И Мышка. Она в любой момент может услышать очередной наш скандал.
Тряхнув головой, натыкаюсь на жесткий взгляд чёрных глаз. Вздрагиваю, потому что они транслируют мощнейшую концентрацию агрессии и злобы.
— Не пытайся манипулировать ребёнком и закрывать мне рот при любом удобном поводе, когда я пытаюсь с тобой поговорить.
Наиль хватает меня за руку, сжимает запястье пальцами. Его грудная клетка высоко и резко вздымается.
От мысли, что столь отрицательно он реагирует только на меня, становится физически больно. До чего мы, чёрт возьми, докатились?
Сейчас я даже не вспомню, когда муж в последний раз называл меня ласково по имени. Все чаще слышу негатив. Ловлю его, всасываю. Пропитываюсь им до костей.
— И не делай, пожалуйста, то, о чем потом сильно пожалеешь. Слышишь меня?
Я вскидываю подбородок, натянуто улыбаюсь. Со стороны, должно быть, кажется, что ехидно скалюсь.
— Ты уже жалеешь, Иль? Сколько раз? С ней было лучше, чем со мной?
Наиль хмурится, давит взглядом. Спустя мгновение, наконец, отпускает. И вроде бы стоит выдохнуть, но создается впечатление, что ему вовсе неприятно меня трогать.
Сейчас никакой секс не подействует на мужа успокаивающе. Даже в нем он не хочет искать отдушину и способы для примирения. И это плохо. Мне кажется, я медленно умираю, когда думаю о том, что это и есть та самая точка невозврата.
— Знаешь, Полина… Возможно, я изменился, но тебя я тоже нихуя не узнаю, — произносит совсем тихо и будто бы разочарованно: — Моя Поля была другой.
Последняя фраза режет по живому и заставляет буквально захлебнуться кровью. Я опускаю взгляд в пол, потому что глаза начинают блестеть от лишней влаги.
Муж подхватывает футболку и штаны. Разворачивается на выход, а я хочу, чтобы остался. Передумал, обнял. Крепко-крепко.
— Ты вернёшься?
Звучу до смешного глухо и сипло. Ничтожно.
— Я в кабинет, поработаю. Ночевать останусь там же — не волнуйся.
Глава 65
«Сегодня не жди — буду поздно»
Сердце тут же сжимается в тиски. Болит и мечется.