У меня же оставалось всего двенадцать дней.
И, как ни крути, на ум шли лишь две вещи.
Первое — Проколы. Второе — норвежская сельдь.
И выбирая между Проколами и норвежцами, я склонялся к последним. К тому же, как оказалось, норвежцами Денис называл моряков, живущих на границе с Норвегией.
Если я правильно понял, то это были местные поморы, которые промышляли в Норвежском море.
У них можно было купить сельдь по приятным ценам, и я решил, что это мой шанс.
Меня, правда, смущал правовой статус моряков — гражданами какой страны они были, Денис сказать затруднялся.
Я же постоянно держал в голове запрет на международную торговлю для простых торговцев и купцов.
Но, взвесив все за и против, я решил рискнуть.
Уж слишком многое стояло на кону. Провал экзамена — раз, год моей жизни в Храме — два и опасность получения второго ранга — три.
Ведь если тот человек, у которого в данный момент находится Свеча, увидит, что огонек вспыхнул где-то в Храме, у меня начнутся серьёзные проблемы.
А значит, или я получаю ранг в Николаевске, или не получаю его вовсе.
Да и потом, не зря все действительно богатые люди говорят, что могут отчитаться за каждый миллион, кроме первого.
К счастью, мои нерадостные мысли были прерваны появлением Пахома и его работников.
Хмуро поздоровавшись, староста проводил меня к рыболовной шхуне и, спустя каких-то полчаса, мы уже шли под парусами.
Пахом хмуро правил кораблем, а двое его помощников, такие же здоровенные лбы, как и сам староста, готовили сети и драили палубу.
Было видно, что Пахом не в восторге от моего присутствия, но на рожон староста не лез.
Даже когда я сказал, что рыбная ловля отменяется, и мы идем искать норвежцев, Пахом не стал возмущаться и лишь хмуро кивнул.
Из трех часов бесконечного блуждания по свинцово-черному морю мне запомнились лишь две вещи.
Постоянное чувство своей ничтожности по сравнению с морской стихией и рассвет.
Глядя на рассвет, я впервые за три дня почувствовал… внутреннюю наполненность, что ли?
Даже Виш, который всеми силами демонстрировал, что он со мной не разговаривает, завороженно уставился на поднимающееся солнце.
Это было настолько красиво, мощно, сильно и величественно, что я невольно пропитался этим состоянием.
И именно в тот момент я понял, что у меня все получится.
А еще через десять минут на горизонте мелькнул чей-то корабль.
Пахом тут же направил свою шхуну по курсу, и спустя час наши корабли поравнялись.
— Здарова, Анисим! — Пахом, стоило рыбакам обменяться швартовыми, первый поприветствовал своего коллегу. — Как улов? Как семья?
— Потихоньку-помаленьку, — капитан «норвежского» корабля был на голову выше Пахома. — А ты чего знак о переговорах подал? Неужто решился сельдь у меня закупить?
— Я — нет, — отмахнулся Пахом. — А вот мой пассажир — возможно.
— А пассажир сам говорить не умеет? — хитро прищурился Анисим и смерил меня оценивающим взглядом.