Затем продолжил показывать чудеса внимательности и галантности — помог мне сесть в седло. И сел тоже. Позади меня.
— Я думала, что поеду с Энн, — повернула я к “брату” голову.
Тот почему-то замер, а затем отстранился.
— Так надёжнее, она тебя не удержит, если ты вдруг свалишься, — отвёл он взгляд.
— Я не собираюсь падать.
— Спорим? — Вольф пришпорил лошадь.
Вот же жук! Пришлось вцепиться в седло и изо всех сил стараться не упасть.
Мы потрусили в центр города. Радовало только то, что братцу, похоже, тоже было неудобно: он ехал с прямой спиной и почти не шевелился. Пока добрались, моя нога успела затечь, а сама я изнывала от жары.
Но мучения только начались. Вольф полдня таскал меня разным лавкам и спрашивал: «И как, ты что-нибудь помнишь?». Энн молча топала за нами. Обычно нас встречали с приклеенными улыбками и слегка дрожащими руками. Я ничего не помнила, Вольф тоже ничего не объяснял, и мы ехали дальше.
Когда из булочной нас выгнали со словами «опять вы, я сказал же не возвращаться!», я запросила передышку.
— Последнее место и домой, — смилостивился Вольф.
— Молодой господин, — раздалось за его спиной.
Братец не ожидал, а возможно, вообще уже забыл про Энн, и вздрогнул.
— Это уже третья булочная, которую мы пропускаем, — не придав значения его реакции, продолжила горничная.
— У меня чуть сердце не замерло, не делай так больше. — Он сердито повернулся к ней. — Возьми деньги, купи себе что хочешь и иди к фонтану, мы будем там.
Но Энн, казалось, не слышала его. Она вдруг замерла и… растерялась?
— Сердце… замерло… из-за меня?
— Конечно! Ты меня когда-нибудь с ума сведёшь, — Вольф буквально впихнул ей монеты.
— Я свожу вас с ума? — это она пробормотала как-то неуверенно и прижала монетки к груди.
Так. Что она там успела начитаться в этой книге? Энн явно себе надумала сейчас что-то не то: вот, глазки потупила, украдкой Вольфа разглядывала… Надо будет с ней поговорить. А “брат”, ничего не заметив, взял меня за локоть и потащил дальше по улице.
Мы пришли к большому фонтану на площади. Вода лилась из глаз статуи женщины в длинных одеяниях, и прямо из постамента. Что-то в этом фонтане было смутно знакомым. Мне, кажется, рассказывали про эту статую на уроке истории, но я, видимо, посчитала это ненужным и забыла сразу же.
— Что-нибудь помнишь? — братец сел на бортик и провёл по воде рукой.
От этого вопроса я скоро начну икать.
— Нет, — я устало села рядом, с удовольствием отмечая, что рядом с фонтаном гораздо прохладнее. — А что я должна помнить? Может, наконец, объяснишь?
Вольф издал неловкий смешок:
— Это должно быть эмоциональным воспоминанием. Ты пыталась меня тут утопить.
— Наверняка ты первый начал, — задумалась я. Ни с того, ни с сего младших не топят, всегда есть причина: — Скинул меня в воду или обрызгал…
— Вспоминаешь? — с надеждой смотрел на меня Вольф. — В тот день отец купил тебе подарок, а мне сказал, что не заслужил. Ты была в фиолетовом платье под цвет глаз этого уб… кронпринца. Хвасталась, что, наконец, подобрала нужный оттенок.
Я покачала головой:
— Не помню. Просто догадалась.