И так… До темноты оставалось ещё примерно девять часов. Как бы нам убить это время? И хочу ли я его убивать, вот в чём вопрос… Размышляя над этим, я невольно зевнул и поморщился от яркого солнца.
— Хочешь спать? — спросила Мураками.
— … Немного.
Если так подумать, я провёл бессонную ночь.
Стоило мне об этом вспомнить, как неописуемая усталость захватила моё тело. Я так сильно волновался… Обо всём на свете, что сон просто не мог ко мне подступиться. Теперь, однако, мои нервы как будто совершенно выгорели, и он набросился на меня с вязким и пленительным объятием. Я стал пошатываться, стал быстро моргать… Мне захотелось найти ближайший тенечек и лечь поспать.
Пусть даже на кладбище… Хотя, признаться, звучит как плохая примета.
— Хм… Идём, — задумчиво сказала Мураками и повела меня за собой. Я проследовал за ней, ни о чём не спрашивая — не было сил. Через некоторое время мы вышли к основания зелёного холмика, против парковки, возле которого я сразу подметил несколько стареньких скамеечек.
— Вот здесь можно поспать, наверное, — сказала Мураками и сложила руки.
Можно… Мне сейчас где угодно было можно. Я присел на скамейку, затем прилёг. Сон заволакивал меня, и единственное, что ему мешало, это грубые деревяшки, который терзали мой затылок. Я приподнялся и погладил его.
— Неприятно? — спросила Мураками.
— Немного грубо…
— Хм… Тогда вот! — вдруг заявила девочка.
Что вот? Я думал, что она сейчас предложил мне полежать у неё на коленях, — клише, та самая Мураками, из моего времени, наверняка бы так и сделала, — но нет. Вместо этого девочка вручила мне бумажный пакетик, в котором мы тащили лопату, а потом свою кофточку.
— Спасибо.
Я подложил их себя под голову. Всё ещё немного неприятно, но уже лучше. Голодный и землю сварит, сонный заснёт и на ногах… Я прикрыл глаза и, совершенно незаметно, провалился в дрёму…
…
…
…
Утром снятся самые глупые сны.
Днём… Обычно ничего не снится.
Было уже темно, когда я открыл глаза и медленно сменил позу с лежачей на сидячую. Небо было непроглядным. Не единой звёздочки — только луна парила в противоположной от города стороне, освещая и подчёркивая рублёное облако. Я смотрел на него, наверное, секунд десять пока не услышал справа голос Мураками.
— Проснулся?
Я повернулся и посмотрел на девочку. Она приподнялась с другой скамейки неподалёку.
— Время…
— Уже…?
Нам пора.
146. И
Нам пора…
Я встал со скамейки и протёр слипшиеся глаза. Затем вздохнул, пытаясь развеять прохладным, ночным воздухом остатки дрёмы. Время было ещё летнее, но ночи уже были холодные.
У меня заболело горло.