Разведать остановку… Точно. Прежде чем проникать на закрытую территорию, нужно узнать, что она собой представляет. Следующим этапом нашего плана был визит на кладбище.
145. Пора
Тик-так, тик-так. Тик, ток.
Я посмотрел время на телефоне и вздохнул. Четырнадцать-двадцать-два… Скоро обед. Выходной день. На улице не так уж и много людей, — а значит ещё меньше их должно быть здесь, в этом месте.
Мы с Мураками стояли на тропинке, уходившей за железное ограждение. На нём висела табличка:
«Кладбище Аямура».
— Здесь, — прошептала девочка и прошлась вперёд. Не говоря ни слова, я последовал за ней. Кладбище, на котором лежали родители Мураками, располагалось в уютном районе, который смотрелся даже немного странно в прямой близости от города. Он был маленьким и приземлённым, без небоскрёбов и прочей мишуры.
С самого начала это место показалось мне таинственно знакомым. Но почему? Я был не уверен, — пытался вспомнить, но мои мысли то и дело запинались. Думать сейчас мне было сложно. Я просто шёл рядом с Мураками и слушал как звучат мои шаги.
Через пару минут мы вышли на просторную площадку со стриженным газоном. На ней располагались ровные могилы — чёрные, в японском стиле. Возле некоторых из них лежали букеты.
Мураками медленно прошлась вперёд.
Было тихо.
Только ветер посвистывал да шумел, нагибая отдалённые, маленькие деревья.
Небо было чистым, светлым и удивительно холодным, — я даже вздрогнул, хотя температура была очень даже высокая.
Затем я вдруг понял, что тихие шажки прекратились. Я опустил голову и увидел, что Мураками стоит возле могилы. Сам не понимая, что делаю, я подошёл поближе. Лицо девочки было опущено. Белые волосы скрывали её профиль. Опустив голову, она смотрела на могильный камень. Я проследил за её взглядом:
'Сатори Мураками, любящий отец и сын.
Минато Мураками, любящая мать.
1989–2016'
…Вот и они.
Её родители.
На могиле не было фотографии, — разумеется, — не было цветов. Прошёл уже месяц, даже немного больше. Сперва, когда люди умирают, они ещё некоторое время живут — возле них возятся родственники, проводят похороны, прощания, все дела… В некотором смысле, ты ощущаешь присутствие человека — а потом, когда тело опускается под землю, всё. Потом он заканчивается. Уходит в историю. От него остаётся только плоская могила, над которой дует ветер.
Я почувствовал его дуновение на своей щеке. Повернулся. Увидел, как он растрепал волосы Мураками.
— Здесь, — прошептала девочка нежным голосочком.
— Надо… Отметить, — она достала телефон и попыталась поставить метку на место, как мы и договаривались, чтобы потом его проще было найти посреди ночи — будет темно, а пользоваться фонариком нельзя. Слишком опасно.
Мураками тыкала в экранчик, и я заметил, что у неё подрагивали пальцы. Девушка сдавила губки, чтобы успокоиться. Затем она повернулась и сказала:
— Теперь… придём вечером.
— Да…
Придём.
Я осмотрелся, пытаясь найти кабинку, в которой обитает охранник, — ничего такого не было… С другой стороны и кладбище, хотя и прилизанное, было недостаточно большое, чтобы ставить сюда караульного, — и сказал:
— Идём тогда?
— Ум, — Мураками кивнула, в последний, прощальный раз посмотрела на серые могила и пошла со мною на выход.