— Мне жаль.
Я кивнул и поднялся. Потом посмотрел на мертвое тело у себя за спиной. Я был главным героем, у меня не было никакого права возвращаться его к жизни…
Ладно. Давайте… Давайте думать разумно. Если что, я… Я потом смогу оживить Дзюн. Я мог это сделать за баллы с помощью Реткона… Даже, я оживлю её, потом… Но сейчас мне нужна. Нужна именно Мураками. Без неё всё рухнет.
Я сжал зубы, раскрыл журнал и нажал на слово «Да».
«Ошибка.»
Ха-ха. Опять ошибка. Что на этот раз?..
«Персонаж Дзюн всё ещё жив! Чтобы произвести замену пожалуйста, умертвите данного персонажа…
…
«
«Хе-хе, это для баланса, чтобы нельзя было за баллы убивать сильных врагов…»
Я не удивился, отнюдь, всё это было ожидаемо. Я поднялся на ноги. Журнал выскользнул из моих рук и плюхнулся на пыльную землю. Дзюн была ниже меня, ниже Мураками. Я подошёл к ней с улыбкой на губах, — она сперва растерялась, разумеется, найдя мою улыбку странной. Ведь сейчас, если бы я хотел показаться дружелюбным, мне не нужно было улыбаться… Но пусть, вскоре она, верно, увидела что-то в моей улыбке, что заставило её посмотреть на неё с ещё большей жалость. Девушка раскрыла губы, и голова её свалилась на землю, плюхнувшись в песок, рядом с журналом.
С лезвия моей катаны бежала кровь.
Убить обыкновенного человека намного легче, чем металлическую куклу, не правда ли? Срубить его голову намного проще.
Голова девушки упала. За ней свалилось и тело, прямо на меня, и горячий кровавый фонтанчик врезался в моё лицо. Я отшвырнул тело. Оно разложилось на земле, рядом с головой. Теперь девушка напоминала разобранную фигурку. Я наклонился перед ней и разглядел что-то в кармане штанов. Это был… Кролик. Из её кармана вывалился маленький игрушечный кролик.
Я вспомнил большие ушки, которые выпирали из рюкзачка бедного ребёнка.
Я вспомнил, как мы говорили, там, на качелях.
Я почувствовал, как по моему лицу стекают горячие слёзы.
Ноги меня подвели, я свалился коленями на землю.
Герои никогда не плачут, но почему тогда слёзы стекают по моему лицу? Я не могу их остановить. Убийца ревёт по своей жертве, смешно — хотя нет, нет, это не смешно, это мерзко. Ведь я не реву, моё лицо спокойно как камень, и только глаза, наверное, красные. И слёзы текут.
Я задрожал. Мне захотелось прямо сейчас выкинуть грёбаный меч и уйти отсюда, навсегда, но потом вдруг нежные, тёплые руки обхватили меня со спины. Тёплые дыхание защекотало мои щёки.
— Всё хорошо, — прошептала Мураками и погладила меня по голове своей нежной ладонью. — Правда.
Правда…
Я не мог пошевелиться, у меня просто не было никаких сил. Я пропадал в её тёплых, нежных, но и сильных объятиях. Лужа крови разливалась по земле. Она дошла до моих ног и смочила мои брюки. А я всё лежал, и слёзы бежали по моему лицу.
Когда мы поднялись, я чуть не упал. Мураками стояла рядом со мной, тёплая, живая. Она сказала:
— Я уж думала погибну. Хех, надо было действительно купить велосипед, чтобы меня не догнали. А он… Напал, да? — у меня ушло время, прежде чем я понял, что она говорила про Дзюн.
— И ты меня спас. Но его пришлось… Мой парень меня защитил! Даже немного неловко, хе-хе. Но приятно.
Приятно…
Ах.
Ну разумеется.
Мураками понятное дело не знала, с чего это я так расквасился. Девушка помнила только, как потеряла сознание, а потом вот он я, а передо мной труп — труп нашего убийцы, того самого, которого нам нужно было обезвредить. Вот она и подумала, что… Да, Мураками же считала, что я не хочу, не могу убивать, как тогда, в школе, — возможно девушка считала это моей травмой. И поэтому теперь она думала, что я страдал потому, что мне пришлось убить.