– Правда? – голос сына все еще звучал недоверчиво. И по-прежнему взволнованно
Машина остановилась на светофоре, и Герман повернулся к Марьяне.
– Скажи что-нибудь, видишь, ребенок волнуется.
– Я не ребенок! – возмутились динамики голосом Кости.
Марьяна несколько раз моргнула. Потом прокашлялась.
– Костя, привет, – неуверенно произнесла она. – Я тут, да. С твоим отцом.
– Отлично! – выдохнул Костя. – Пап, я приеду?
– Ни в коем случае. Уже поздно, все устали. Все оставляем на завтра. Сейчас ложись спать.
– Мне не пять лет, чтобы отправлять меня спать!
– Хорошо. Тогда иди, готовься к семинару.
– У меня нет завтра семинара!
Герман покосился на Марьяну. Ну, чего ты молчишь, скажи что-нибудь!
– Костя, все хорошо, правда, – она говорила уже увереннее. И в ее голосе не было ни одной интонации, которая бы указывала на то, что она разговаривает с мужчиной. Нет, она говорила с Костей успокаивающим тоном. И в самом деле как с ребенком.
Вот и отлично. – Со мной все в порядке. А сейчас нам всем и правда, лучше… отдохнуть.
– Хорошо, – после паузы ответил Костя. – Пап, с человеком твоим что делать?
– Эту ночь пусть проведет у тебя. На всякий случай. Завтра посмотрим.
– Хорошо.
Костя отключился, и какое-то время было тихо. Герман наслаждался этой тишиной. Этой передышкой. Завтра надо будет думать, решать, звонить, вести переговоры. Но на сегодня – все. Костя дома, в безопасности, с надежным человеком. Эта чокнутая женщина – тоже в безопасности. Потому что душить ее Герман как-то передумал. Хотя… чуть-чуть придушить – может быть. Когда она будет голая. В постели. Под ним.
Черт! Как он дошел до таких мыслей?!
– Это вы, да? – вдруг тихо произнесла она.
– Это я.
Она неожиданно всхлипнула. Герман повернул голову и бросил быстрый взгляд на Марьяну. Глаза блестят, губы и подбородок дрожат. Так, что это? Отложенная реакция на стресс?!
– Да, это я, Герман Тамм. Что не так?! Что я должен был ответить – что я Махатма Ганди?!
– Но… это ведь… это ведь не вы… или вы… вы стоите… за разгромом моей квартиры?!
Герману уже хотелось закатить глаза, но надо было смотреть на дорогу. Поэтому он лишь фыркнул. И лишь потом на всякий случай добавил вслух:
– Конечно, нет. Что за бред?
– А что я должна была подумать?!
– Надо было просто подумать. Это полезно. И правильный ответ придет сам собой.
Она сердито засопела.
– Вы сказали, что в моей квартире чисто. Сказали, когда говорили по телефону. Это же вы про мою квартиру говорили? Что значит – чисто?! Вы просто не видели. Там натоптали… грязными ботинками! Там все перевернуто. Это вы называете – чисто?!