Солдат молча согласился, кивнул:
— А откуда все они? — спросил он, разглядывая список. — Из каких мест?
— А со всех мест, — отвечал священник. — Вот эта девочка с хутора, что у водной мельницы. А вот эти с малой Рютте, все трое. А вот этот крестьянин, так он вообще жил рядом с церковью. А вот эта девица, она сестра коннетабля, который погиб. Она жила…
— У монастыря, — произнес солдат.
— Да, да, у монастыря.
— Ну, что ж, спасибо за помощь.
— Спасибо вам, что взялись за это.
— Еще один вопрос.
— Конечно.
— Кто, по-вашему, обворовывает барона?
— Да все. И управляющий Соллон, и старосты, даже подлецы купчишки, что обворовывают его мужиков.
— Соллон? Редкое имя для здешних мест.
— Зовут его Эммануэль. Но, сын мой, это мои догадки.
— Ну, посмотрю на него, как одевается, на каком коне ездит. Думаю, что будет ясно.
— Обязательно станет ясно, как только увидите.
— А барон этого ничего не видит?
— Абсолютно слеп, и это только полбеды. Он еще и абсолютно глух и слушать ничего не хочет. Ему многие говорили, пустое.
— Ясно, Соллон, старосты, купцы, а сержант?
— Ничего о нем не могу сказать. Груб, спесив, мужики его боятся. Но, наверное, так и должно быть. Обворовывает ли он барона — не знаю. Дом у него небогатый, но у жены его есть золотое кольцо. И дети его, не крестьянским, чета.
— Ясно. Значит, Соллон, старосты и купцы.
— Чуть не забыл. Есть еще один подозрительный человек. Зовут его Авенир.
— Что за имя такое? Кто? Чем занимается?
— Наш трактирщик. Авенир бен Азар. Его трактир прямо напротив церкви.
— А, ясно. Винокур?
— Конечно. И винокур, и девок держит.
— Ну, как обычно.
— В трактире у него всякий сброд ошивается. Менестрели сладкоголосые, певцы баллад.
— И много у него народу собирается?
— Всегда битком.
— И местные мужики ходят?