— И вам доброго дня, святой отец, — Волков осенил себя святым знамением.
Поп щурясь, разглядывал его лицо, улыбался:
— Рад, что вы зашли. Ждал вас.
— А вы меня знаете? — удивился солдат.
— Да кто ж вас не знает? Вы тот рыцарь, что победил дезертиров. Видел вас на похоронах коннетабля, а еще раз, когда вы проезжали в замок со своим человеком.
«Слепой, слепой, а все видит, — подумал солдат».
Как будто услышав мысли солдата, поп продолжал:
— Вижу то я не очень хорошо, но вас я не спутаю ни с кем из местных.
— Меня зовут Яро Фольков.
— Яро — это, наверное, Ярослав?
— Да, но никто до вас выговорить это правильно не мог.
— Вы из Чилезии?
— Нет, я почти местный. Мой отец был с востока.
— А меня зовут отец Валентин. Как вам мой приход?
Волков огляделся:
— Очень чисто. На улице грязь, а у вас чистота, даже неудобно в грязных сапогах сюда заходить.
— Это дом божий, и он открыт всякому, и в грязных сапогах, и босому, и больному в струпьях.
— Во истину.
— Вы пришли ко мне по делу? Может, причаститься, может, покаяться?
— Покаяться? — солдат пожал плечами. — Да мне особо не в чем каяться, разве что в блуде, да и то мы этот вопрос давно с Господом обговорили.
— Вы с Господом? Обговорили? — священник улыбался. — И что решили?
— Ну, пока я не женат, могу пользовать всех незамужних баб, только не брать их силой, — солдат поднял палец к верху, как бы указывая. — Он согласен.
— Ха-ха, — хохотнул отец Виталий. — И Господь сказал вам, что он согласен?
— Он промолчал, но я понял, что девицы не будут записываться мне за грех.
Поп щурился, улыбался, кивал головой:
— Только больше никому об этом не говорите. Конечно, наш Господь милостив, и у вас появится куча последователей, который будут злоупотреблять милостью божьей, и не будут считать прелюбодеяние за грех. Ну а других грехов за собой не знаете?
— Как-то не припомню.
— Но вот от вашей руки пали четыре человека.
— О чем это вы? — не сразу сообразил солдат.
— Ну как же, о дезертирах.