Волков достал из кошеля черную от старости большую и тяжелую имперскую марку. Протянул ее женщине.
— Что это? — спросила та.
— Это он дал мне перед боем за то, что бы я помог ему. Хочу вернуть ее вам.
— О чем вы? — она даже отшатнулась.
— Я зря взял эти деньги.
— Если вы не рыцарь, то вы солдат, а это ваше сольдо. Если мой мальчик дал вам эти деньги, и они помогли избавить деревню от дезертиров, значит, мой мальчик поступил верно. Спрячьте деньги. Как вас зовут?
— Яро Фолькоф, — ответил Волков, пряча марку.
— Так вот, господин Фолькоф, мой мальчик правильно сделал, что нанял вас, а вы правильно сделали, что перебили этих бешеных собак. Я горда своим мальчиком.
— Для меня было честью сражаться с ним рядом, — Волков поклонился. — До свидания, фрау Анна.
— Господин Фолькоф.
— Да, фрау Анна?
— Мой дом рядом с аббатством. Знаете, где это?
— Знаю. Я езжу к монахам лечить раны. Я видел ваш дом.
— Заезжайте, я буду рада вас видеть.
Волков низко поклонился.
Они заехали к кузнецу, тот восхищался, осматривая арбалет, и обещал сделать к нему десять болтов.
— Господи, что ж за люди его сделали? Что за мастера? Видно не люди, а боги!
— Ты бы не богохульствовал, кузнец, при незнакомых людях, — беззлобно заметил Волков. — Бог у нас один, а арбалет сделали люди.
— Великие мастера, — произнес кузнец.
После этого солдат и Еган поехали к себе в малую Рютте.
— Господин, — начал Еган.
— Ну?
— Я тут подумал насчет рубахи…
— Какой еще рубахи? — не понял Волков.
— Ну, вот этой, — Еган хлопнул себя по груди, — кожаной.
— Ну и что надумал?
— Вот вы сказали, что отрабатывать мне ее три месяца, а вы тут у нас три месяца сидеть не собираетесь.
— Ну и? Вернешь рубаху?
— Нет. Не верну, я с вами поеду. Слуга вам нужен. Добра у вас много разного, а слуги нет, конюха нет, а вы ведь даже сейчас одеться не можете.
— Чтобы меня на первом кордоне схватили за укрывательство беглых крепостных?