— Да-а-а! — заорал калека. — Вываренная, ядреная. Он просил, денег сулил, говорил, что ему нужно.
— Кто, Соллон? — спросил солдат.
— Да, — рыдал Стефан. — Я не знал, что для вас.
— Значит, деньги сулил? Сколько? — вел допрос Сыч.
— Д-двадцать крейцеров.
— Ого, большие деньги. А дальше?
— Я принес ему.
— Дальше говори.
— А он говорит, сходи к трактирщику, купи доброй еды и доброго вина. Я сходил.
— Дальше говори, — не отставал от него Сыч.
— А он говорит «неси в замок, отдай Михелю, пусть отнесет в покои коннетабля». А я ж не знал, что еда отравлена.
Сыч бросил кочергу в жаровню, подошел к Волкову и тихо сказал:
— Врет он. Знал, что еда отравлена, только не сознается никогда. А вот мальчишка не знал, поэтому вина и выпил или чего поел. Волков еще раз подумал, что Фриц Ламме свое дело знает. Если бы не он, то солдат задавал бы вопросы про письма, а про отравление так, наверное, никогда бы и не узнал.
— Ладненько, ладненько, — продолжал Сыч, — а когда ты мил человек, видел Соллона последний раз.
— Вчера. Да нет, позавчера уже, — говорил Стефан, заметно успокаиваясь. — Еду ему носил.
— И куда же носил?
— В дом сбежавшего старосты, он там живет.
Сыч с улыбкой глянул на Волкова. Он был доволен собой. Волков, кривясь от боли, встал с колоды, на которой сидел, вытянув больную ногу:
— Еган, ты коня не распрягал? Поедем брать Соллона.
— Нет, готова телега, — отвечал слуга.
— Я его привезу, сказал сержант.
Волков глянул на него с ухмылкой и сказал:
— Ты уже привез старосту.
— Я привезу Соллона, — настоял сержант, — не сомневайтесь, господин, Соллон мне не родственник. А вы сидите, чего вам ногу ломать.
— Ну, смотри, — солдат потряс пальцем пред лицом сержанта, — потом не говори мне ничего, если не получится, не поверю. Если Соллона не найдешь, рядом с калекой висеть будешь.
— Пусть ваш холоп со мной поедет, что бы видел все. Если Соллона, не дай Бог, на месте не будет.
— Еган, езжай с ним.
— Да, господин.
Они ушли. Волков сел, снова вытянул ногу, она так меньше болела. А Фриц Ламме продолжил, то, что у него так хорошо получалось:
— Ну а теперь, друг мой Стефан, поговорим мы о самом интересном. Расскажи ка нам от кого ты принес сегодня письмо трактирщику.