Читать книгу «Цикл романов "Инквизитор". Компиляция. Книги 1-13» онлайн.

— Так им же лучше будет, земли-то и для них тоже прибавится, — объясняет коннетаблю управляющий.

— А на себя они когда работать будут? В воскресенье в церковь идут: полдня туда, полдня обратно, четыре дня на барщину ходят, а на себя остаются у них два дня да ночи, если спать не будут, — говорит Фриц Ламме.

Волков только слушает их и ничего не говорит, а Сыч продолжает, как бы укоряя Ёгана:

— Они уже и так бегут от нас… Бегут, но пока молодые, несемейные, а четыре дня барщины сделаешь, так целыми семьями побегут.

Тут барон вспоминает:

— Кахельбаум мне сказал, что за зиму трое сбежали. Так никого и не поймали твои люди?

— Не поймали, — бурчит Ламме недовольно, — поймаешь их! Они тоже, экселенц, не совсем дураки. Раньше бежали во Фринланд, оттуда их выдавали; бежали в Брегген, так горцы тоже нам их выдавали. Мы беглых всех пороли, а помните, того, кто повторно побежал, так и вовсе повесили. Теперь они воруют лодку да плывут вниз по реке. В Бреггене на берег не сходят, плывут дальше, на запад, а с теми дальними кантонами у нас же уговора о выдаче беглых нет. И мужичьё о том знает. Проведали уже.

Волков закрывает лицо ладонями, он не знает, как разрешить эту напасть. И бежит их всё больше с каждым годом, радует его тут лишь одно, что плодятся его крестьяне, слава Богу, хорошо, детей в семьях много. И наконец он спрашивает:

— Ну а с ворами как?

Тут Фриц Ламме пренебрежительно машет рукой:

— То вам и думать не нужно, ватаги иной раз приходят к нам, и с Фринланда, и из Малена, так мы их уже всех знаем, сразу взашей, да ещё дубьём на дорожку отходим, чтобы впредь не совались. Бывает, правда, и блудные к нам забираются, недавно повесили одного: купчишку подрезал, подлец, хорошо, хоть не до смерти. В общем, всё больше драки по кабакам да свары меж мужиками, что межу не поделили, растаскиваем. А так, кабаки у нас в Эшбахте тихие, а вот в Амбарах кабаки… там да… Там и драки, там игра в кости… девки… Так и понятно, там приезжих много, купчишки гуляют, отмечают сделки, приказчики, грузчики, матросы с барж, всякой иной сволочи…

— Понятно, — говорит генерал и кричит в комнату соседнюю.: — Томас! Томас! Ну где ты там?

— Господин, — наконец появляется молодой слуга.

— Скажи господину Хенрику, чтобы седлал коней, пусть мне моего Вороного оседлает, а ты одежду неси.

— Какую прикажете одежду?

— Синий костюм, сапоги для езды, перчатки и чулки чёрные.

И минуты не прошло с ухода слуги, как в столовой появилась сама баронесса. Влетела в комнату, аж юбки развевались. Глаза вытаращены, губы собраны в нитку. От неё веет негодованием.

— Собираетесь куда, господин мой?

— Земли свои посмотреть желаю, — спокойно отвечает генерал. И напоминает жене: — Я же тут полгода не был.

— А земли свои вы непременно в костюме синего шёлка смотреть желаете? — язвительно интересуется супруга.

— Да что вам за дело? — барон старается говорить спокойно. — В шёлке я поеду или в стёганке… какая разница… А в шёлке так и лучше, люди своего господина с осени не видали, так хорошо бы мне быть одетым, как следует сеньору.

— И коня своего вороного седлаете. По землям своим можно и на простом коньке скакать, и в шелка не одеваться. Авось, мужики ваши в шелках не разбираются.

— Госпожа моя, — барон морщится, — к чему вы всё это затеваете?

— А к тому! — кричит уже срывающимся голосом его супруга. — Может, вы и меня с собой возьмёте в свою поездку?

— Вас? — удивляется Волков. — Да к чему же это?

— А к тому, чтобы люди ваши видели, что я жена ваша, Богом данная, и чтобы уважали меня! — почти кричала Элеонора Августа, не обращая внимания на Сыча и Ёгана.

— Глупость это, — заметил барон примирительно. — Вас и так тут уважают; если кто к вам проявил неуважение или дерзок был с вами, так немедля мне скажите.

Фриц Ламме толкает Ёгана в бок: давай вставай, чего расселся, Ёган вскакивает, и они бочком, тихонечко исчезают за дверьми залы.

— Сказать вам, кто проявляет ко мне неуважение? — уже со слезами в голосе говорит баронесса. — Так скажу вам! Вы, мой господин, и проявляете неуважение ко мне.

— Ах, госпожа моя, — Волков лишь машет на жену рукой и уходит от неё, закрывая за собой дверь.