— Но, к сожалению, будущие Пасха и бал омрачены неприятными происшествиями. У нас случились грабежи на реке. И мы ждали вас, господин генерал, от самого Рождества, чтобы вы помогли разрешить этот печальный вопрос.
— А… — произнёс Волков, как бы вспоминая, — я что-то слышал; кажется, епископ мне писал о том…Будто на реке лихие люди пограбили две баржи…
— Тринадцать, господин генерал, — поправил его секретарь Цойлинг.
— Тринадцать? — удивился тот.
— К сожалению, уже тринадцать, — сокрушался глава города. — А также разбойники напали на Лейдениц.
И тут обратил на себя внимание капитан Генрих Вайзен. Он неожиданно заговорил:
— Они знают своё дело, разграбили склады, что у пирсов. Вглубь города не пошли. Грабили полдня, пока не подошли силы из Эвельрата, а как подошли добрые люди, разбойники с ними драться не стали, тут же сели на лодки и уплыли.
— Взяли много хороших товаров, одного сукна синего сорок отрезов, на сумму четырнадцать тысяч талеров, — продолжал секретарь. — Фогт архиепископа Ланна во Фринланде, господин Райслер, писал нам о том подробное письмо. Там указано всё ценное утерянное имущество. А также жалобы побитых людей.
— И фогт написал это письмо вам, господин бургомистр? — спрашивает Волков.
— И мне, и сенаторам города также, — подтвердил Ольбрехт.
— Любопытно… Любопытно… — генерал смотрит на бургомистра. — А почему же фогт Фринланда пишет вам подобные письма? Он, что, имеет к городу какие-то претензии? — тут генерал делает паузу и обводит взглядом всех присутствующих за столом господ. — Или, может быть, этим разбоем занимается кто-то из горожан?
— Нет-нет, — заверяет его бургомистр. — Это не горожане. Нам нет нужды разбойничать на реке. Никто из горожан и не посмел бы… Нам на реке нужен мир. Торговле всегда нужен мир.
«Да уж, расскажи мне… А то я не знаю, с каким удовольствием вы, городские купчишки, наживаетесь на войнах, если они не касаются вас самих!».
И всё-таки ему было непонятно, почему фогт Фринланда пишет подобные письма в Мален.
— Значит, ограбили Лейдениц не горожане, но фогт пишет вам? Отчего же так?
Тут бургомистр повёл себя немного странно, он стал глядеть то на капитана Вайзена, то на консула, и если капитан не внял взглядам бургомистра, то консул Клюнг был вынужден отвечать:
— И во Фринланде, и в кантоне Брегген считают, что разбойники скрываются в нашем графстве.
И вот тут Волков утерял своё благодушие и расслабленность, с которыми он слушал рассказы горожан до этого. Генерал уставился на консула.
— Что? Что? Что? Я не понял… Разбойники нападали и на кантон?
— Кажется, да… — отвечал Герхард Клюнг.
И тут, заглянув в свои бумаги, снова заговорил секретарь бургомистра Цойлинг:
— В кантоне они напали на Мелликон, разграбили две лавки менял и одну лавку мехов, а также несколько возов с мясом, что ехали на ярмарку. Там разбойники взяли не больше двадцати тысяч, но из тринадцати ограбленных барж — шесть барж купцов из кантона Брегген. Совет кантона также написал нам письмо. Они во гневе.
— Да, две недели назад я получил из Бреггена письмо с обидами, — подтвердил консул города Мален господин Клюнг.
И вот это было уже действительно неприятно. Уж чего-чего, а портить отношения с кантоном барон не хотел ни при каких обстоятельствах.
Барон снова осматривает всех присутствующих и спрашивает едва ли не с насмешкой:
— И что же это получается — с Рождества и до Пасхи на реке кто-то озорничает, и все думают на нас?
— Да, господин барон, — соглашается с ним бургомистр. — Все соседи считают, что разбойники исходят из нашего графства. И здесь же потом прячутся.
— Сдаётся мне, что вы и сами так думаете, — замечает Волков.
— Признаться, так оно и есть, — нехотя соглашается с ним господин Ольбрехт. Потом он вздыхает. — Мы, признаться, тоже так думаем.
— Ну а что же вы… Писали ли вы письмо Его Высочеству? — интересуется Волков.