— Фольков, не уходите, — настаивал барон.
Волков подошел к нему и тихо произнес:
— Поверьте, барон, сейчас я уйду, так будет лучше.
— Бросьте, Яро, — барон попытался его остановить.
Но солдат ушел. В зале висела неловкая тишина, и тогда, как ни в чем не бывало, красавица спросила:
— Господа, а о чем вы говорили, пока я не пришла?
Никто из присутствующих не нашелся, что ответить ей, даже барон.
Солдат вышел на улицу, посмотрел на свои пальцы, они тряслись. Не только пальцы, его всего потрясывало. Не будь она баба, он бы мог зарубить ее без всякого поединка, прямо там, за столом. Пока он шел по двору замка, стараясь глубоко дышать, начал успокаиваться. Через некоторое время он успокоился, и на смену бешенству и тряске пришла холодная и сухая ярость:
«Ну, что ж, — думал он, — если я не могу зарубить вас, госпожа Ядвига, я зарежу вашего белозубого ла Реньи, раз он вам так нравится». Эта мысль ему понравилась настолько, что Волков окончательно успокоился и широко улыбнулся. На первом этаже донжона, за большим столом, он нашел Егана:
— Мыться, бриться, чистую одежду. Бригантина не чищена, найди кольчугу, только недлинную, а потом седлай коней.
— К госпоже Анне поедем? — догадался Еган, выходя из-за стола.
— Откуда знаешь?
— Да не мудрено догадаться. Когда к попу шли — вы особо не чистились.
Еган еще сказал что-то, но Волков его уже не слушал. Он смотрел, как в ворота замка двое его людей втащили какого-то человека. Руки у того были связаны за спиной, а лицо разбито в кровь.
— Господин коннетабль! — крикнул стражник, тот самый, которому Волков не так давно в харчевне в малой Рютте проткнул ногу. — Мы разбойника словили! Что с ним делать? В подвал или вешать будем?
— Ну, если знаешь, что он разбойник, на кой черт его в подвал тащить?
— Я не разбойник, — хрипло произнес мужик, но его особо никто не слушал.
— А, может, господин барон судить его захочет? — спросил стражник.
— Господин барон сейчас занят, не до того ему.
— Ну, так что? Вешать?
— Ну, вешай, — сказал солдат. Ему тоже было не до разбойников.
— Так виселица занята! Там людоед сейчас висит.
— Ну, не знаю. Найдите что-нибудь, дерево какое-нибудь.
— Господин коннетабль, я не разбойник, — заорал мужик, — я не разбойник!
— Пошли, — потянул его стражник, но мужик заупирался, упал на землю.
— А ну, пошли, паскуда! — стражники стали избивать его, били его древками копий, немилосердно, а мужик орал.
— Не по закону так! Не по божьему, не по человеческому! Пусть барон меня осудит!
Один удар древком копья пришелся ему в голову, но он продолжал орать.
— Суда прошу! Только суда! Имею право!
— Хватит! — крикнул Волков. — Не бейте больше.