Рядом упало «что-то» грузное, оставив вмятину в земле…
— Ты? — ошарашенно прошептал Джирайя.
— М-ма… ик… да, это я, — этим «что-то» оказался Какаши.
В ноздри саннина отчего-то ударил мощный запах алкоголя. Тут не нужно быть Инузука, чтобы уловить подобное амбре.
— Ты что, пьян? — удивился саннин, пряча блокнот с карандашом в подсумок.
— Не-а… ик… ещё — нет! — Какаши плюхнулся на пятую точку, доставая из-за пазухи хитрый многоразовый фуин-свиток, который позволял распечатывать содержимое не сразу, а постепенно.
— Одна… вторая… — бормотал Какаши, выставляя поочерёдно бутылки с саке.
— Это… — растерялся Джирайя. — Зачем тебе столько саке?
— М-ма-м-ма… может… чтобы обрабатывать раны? — не останавливаясь от своего дела, объяснил Какаши. Он выставил четвёртую бутылку, затем убрал фуин-свиток прочь.
— Эм… душевные раны, что ли?
— Ик… вроде того… — откупорив первую бутылку, Хатаке присосался к ней, как младенец к материнской груди.
«Он сошёл с ума? У нас же миссия!» — Джирайя по-прежнему находился в шоке. За Какаши ранее такого замечено не было. Он, конечно, по рассказам сослуживцев, любил опаздывать и бить баклуши. Но пил он крайне редко, и уж точно не на заданиях! Этому должна быть какая-то причина!
Может, он вспомнил смерть сокомандников? Или Минато, что был его сенсеем? Да нет, в этом нет никакого смысла. Этим событиям уже много лет, и они не должны были вызывать острое желание выпить на задании.
«Точно!» — в разуме Джирайи словно зажгли лампочку.
Наверняка это из-за последних событий, связанных с Цунаде. Саннин уже был наслышан о методе исцеления Принцессы Слизней от её гемофобии (необычайно крутой и действенный метод!), к тому же он помнил, как в Танзаку видел обнажённых и разъярённых Цунаде с Шизуне, что преследовали Какаши…
— Значит, ты признался в своих чувствах и тебя отвергли, несмотря на оказанную помощь? — губы саннина сжались в тонкую линию, а под глазами залегли тени. — Мне это так знакомо, Какаши. Не отчаивайся так. Я проходил через то же самое. Меня она тоже отвергла в своё время, но это не повод настолько глубоко уходить в депрессию и спиваться на миссии…
— Э… — Какаши даже отлип от второй бутылки саке, которую уже успел ополовинить. — Ты… вы о чём?
— О прекрасной Цунаде! — с запалом ответил Джирайя. — Есть девушки — как звёзды на небе, тебе остается только любоваться ими издалека. По независящим от нас причинам они нам недоступны, и мы ничего не можем поделать. Уверен, после того, что ты сделал для неё, ты хотел бы продолжить ваше общение… перевести его в иную плоскость, но…
— Не-а, ик, совсем не хотел.
— … но её сердце всё ещё находится в прошлом, а ты должен двигаться дальше и найти ту, которая… — Джирайя прервался на полуслове, когда до него дошёл ответ Копирующего Ниндзя. — Подожди! Что значит «совсем не хотел»? Ты что, не хотел Цунаде⁈ Как Цунаде можно не хотеть⁈
«Глоть-глоть-глоть-глоть…» — стало ему ответом. Затем вторая бутылка из-под саке улетела в кусты.
— М-ма-м-ма… зачем мне Цунаде-сан? Когда ик… у меня есть… Шизуне… — третья бутылка открылась и опрокинулась в рот Какаши. Отпив добрую половину, он добавил: — Тем более… Цунаде-сан — старая…
— Да какая она старая? Побойся ками!.. Так, обожди, ты встречаешься с Шизуне? — расширились глаза саннина. — Молодец! И когда только успели?..
— Йоу, ребятки! Чё, меня ждёте? — раздался голос позади.
Джирайя обернулся и увидел Сайтаму в его дурацком вырвиглазном костюме.
Саке сперва пошло не в то горло, но Какаши, откашлявшись, всё же допил третью бутылку, четвёртую — сунул в подмышку, затем, пошатываясь, кое-как поднялся на ноги. Благодаря катане в ножнах в качестве дополнительной опоры, он сумел устоять.
— Йоу! — ответил он на приветствие.
— Это ж ты — тот белобрысый, который терял сознание на собрании у старика? Тебя ещё в больничку унесли, — почесал лысину Сайтама.
— М-ма… польщён, что помнишь, С-сайтама, — заплетающимся языком проговорил Хатаке. — Меня зовут, ик… Какаши… будем знакомы, — Копирующий наклонился слегка вперёд, протягивая руку для рукопожатия.
Сайтама молча пожал её: