С пренебрежительной усмешкой я качаю головой.
— Ага, щас.
Ты отказываешься?
Я подхожу к порталу. Дыхание пустоты лижет кожу, словно шершавый песий язык, и взъерошивает волосы.
— Отнюдь, морда. Знаешь, кто-то великий сказал: «Мы сами создаем своих демонов».
Молчание, затем раздраженное:
И что это значит?
Перед тем, как ответить, я выпускаю Когти. Резаки превращаются в синие светочи, испускающие фонтаны искр. Мои глаза наливаются кровью и ненавистным огнем.
— То, что своего демона ты только что создал, Градгроб.
И демоник Перун покидает человеческий мир.
Три месяца спустя.
В одном из московских кафе собираются восемь ослепительно прекрасных девушек. Каждый месяц они приходят сюда, заказывают мороженое и общаются. Несмотря на радостную встречу, во время разговора красавицы всегда грустные. Даже редкие улыбки наполнены потаенной печалью и тоской по минувшим дням.
Как обычно, девушки обсуждают насущные дела:
— Аяно, слышала, ты теперь бригадир. Поздравляю Ваше Высокородие!
— Спасибо, Сонечка. Цесаревич вдруг расщедрился, что удивительно. А как поживает наша принцесса?
— В последнее время буянит, — София с улыбкой поглаживает округлый живот, подчеркнутый зеленым платьем. — Похоже, Лизочка будет вся в отца — такая же непоседа. Двенадцатая неделя всего, а уже пинается и наружу просится.
— Ух, хорошо бы, — хлопает в ладони Бестия. — А что наши школьницы? Годовые экзамены успешно сдали?
— Да мы уже на втором курсе, — любезно отвечает Алла. — Трудно было наверстать пропущенные занятия, но подобранные княгиней репетиторы очень помогли.
— А как иначе? Вы же мои «сестры», — София отпивает из чашки цветочный чай. — Часть Дома Бесоновых.
— Да, точно, Дома Бесоновых, — Белоснежка вздыхает и смотрит на печальную Кали. Леди Волчица всегда больше всех грустит на этих встречах. Хотя она сама и предложила собираться в кафе ее родителей. — Простолю…Оля, а почему ты всегда заказываешь клубничное мороженое с фисташками? Твое любимое?
Кали поднимает глаза на княжну.
— Я ела его, когда впервые встретилась здесь с Перуном. Не с Бесенком, а именно с Перуном, — девушка смотрит задумчиво на соседний столик, там сейчас сидят два карапуза, уминают шоколадный пломбир. — Вон там он сидел вместе с сестренкой, — по ее изящно вырезанным губам скользит улыбка. Даже не улыбка, а только намек. — Помню, я еще хотела его побить.
— Побить Перуна? — округляет глаза Ясна. — У тебя был настолько плохой день, что ты решила покончить жизнь самоубийством?
Дружный тихий смех раздается над столом.
— Снова мы о Бесе, — произносит тяжко Вика.
— Так о ком еще? — вздыхает Алла и ласково смотрит на живот Софии. — Он отец нашей Лизочки, наш жених, и вообще столько всего сделал для всех.
— Я скучаю по нему. Без Перуна весь мир померк, — говорит Кали, ее взгляд устремляется на входную дверь. — Когда мы собираемся в кафе, мне кажется, что сейчас он толкнет дверь и войдет со своей фирменной нахальной ухмылкой.
Слышится скрип петель, девушки дружно поднимают головы, но входит, конечно, не Перун. Всего лишь женщина с коляской.
— Ой, — вскрикивает вдруг София.
— Соня! Что такое, Соня?! — кидаются к ней все девушки разом.