— Али, быстро выплюнь голову!
— Но Перуну разряшил!
— Али! Не буди во мне дракона!
— Лядно-лядно… Пьфу-у-у! Тока пажавать успил.
— Вот и хватит, теперь выметайся из сейфа. Хватит облизываться на этого дохлого!
— Идю-идю.
— Будешь послушной паинькой — на базе получишь ящик с протухшими яйцами.
— Урася!
Гоша думал, что его жизнь — трагедия, а оказалось. недожеванный ужин.
До рассвета еще далеко. Зал клуба Военных игр погружен во тьму. Аделина Алмакаева подходит к включателю, щелкает опущенный рычаг. Пышногрудая татарка оглядывает грустным взглядом маты и снаряды. Ее время работы тренером в этом прекрасном месте закончилось. Больше Бородова не потерпит у себя под боком ищейку охранки. Это разумно. Но как же здесь было спокойно и приятно! Аделине нравилось наблюдать, как дети впитывали ее знания и, благодаря им, становились сильнее и ответственнее. Один только Бесонов не считал ее авторитетом. Но этому непобедимому мальчишке сам император по барабану.
Вспомнишь чёрта — он и появится.
— А ты чего здесь забыла, тренер? — удивленно садится на матах Артем. Он разлегся посреди зала, заложив руки за голову. Взгляд князя приковывает бюст Аделины — она как раз сняла кофточку, оставшись в одной обтягивающей маечке. Внимание такого великого, пускай и юного, воина очень льстит Алмакаевой, и она на инстинкте распрямляет плечи, так что грудь чуть поднялась.
— Я? — хлопает глазами татарка. — А ты что здесь забыл? Ты же убил царевича Георгия и спас город? Разве не должен сейчас праздновать? — она бросает взгляд на высокую луну за окном. — Или хотя бы отдыхать после тяжелых боев.
— Да разве они были тяжелыми, — отмахивается этот несносный парень и хлопает рядом по мату. — Скорее нервозными. Садись, потрещим.
Аделина не спорит. Не в том она положении, чтобы воротить нос от Перуна. Ведь она шпионка, которую ему ничего не стоит прищучить, и никто ему слово не скажет. Любой дворянин его поймет. А Департамент полиции притворится, что их сотрудницы никогда и не существовало. Перун и так может выставить полицаям огромные претензии за проект «Пересмешник».
Эти мысли проносятся в голове, когда татарка уже примостила спортивную попу рядом с Перуном, а он, не стесняясь, приобнял ее за талию и прижался щекой прямо к ее груди. Вот наглец! Аделина сидит ни жива ни мертва и лишь молча хлопает возмущенно ртом. Молча — потому что жить-то тоже хочется.
— Эх, Дели, хорошую ты подушку принесла, — Перун трется лицом прямо об ее соски, обтянутые майкой. — Ммм…затвердели.
«Это от страха, болван!» — хочется Аделине крикнуть, но инстинкт самосохранения оказывается сильнее женского возмущения.
Перун продолжает купаться носом в ее дынях, мужская рука, сжимающая талию, опускается все ниже и ниже, и уже слегка поглаживает ягодицы сквозь брюки.
«Да он же таким темпом меня сейчас трахнет! — озаряет татарку. — На матах в спортивном зале!»
Не то, чтобы она была совсем против. Шорканья Перуна ее достаточно завели (руки что ли у него заколдованные?). Да и, после близкого знакомства с телом Аделины, этот пацан может соблаговолить к ней, не просто пощадить, а даже оставить в тренерах. Но что это будут за отношения? Он начнет пользоваться ею в любое время, когда заблагорассудится? Аделина же хочет быть не подстилкой, а тренером!
— Ммм…Артем, так чего ты здесь забыл? — выдыхает Аделина. Все же у этой машины убийства настоящий дар — возбуждать тычками носа.
Перун резко отстраняется, татарка даже чувствует какое-то разочарование, но быстро прогоняет вражескую мысль.
— Да просто только здесь я жил как обычный школьник. Тренировался, готовился к соревнованиям, муштровал команду. Только здесь меня не доставали мысли о демонах.
— Так возвращайся в лицей, — улыбается Аделина, кося взглядом на покинувшую ее попу руку. Эти горячие касания были такими сильными и мужественными… черт! — Уделяй немного времени обычной школьной жизни. Хотя бы капельку. Думаю, демоны не будут против.
На ее шутку Перун грустно усмехается.
— Разве что капельку, — он хлопает по матам. — Решено, завтра мы возвращаемся в лицей.
— Мы? — сердечко Аделины стучит, как бешеное.
— Ага, тренер Алмакаева, — кивает мальчишка, этим обращением вдохнувший в нее вторую жизнь. — Только с агентурой отныне покончено, тебе ясно?
— Конечно, — быстро кивает татарка. Она готова зацеловать Артема и сдерживается из последних сил.