— Эх, жалко-то ка-ак, — простонал я последний слог, потому чужие шаловливые пальчики опять массируют мое копье.
Ох, нельзя мне в разведку. Не мое это — под прикрытием работать. Хоть и неплохо изъясняюсь по-английски. Но, допустим, отправлюсь к британцам, а те увидят меня под Эмулятором, сразу обвинят в том, что демон, а я, как дебил, начну оправдываться: как это? Мама русская, папа русский, а я демон!
Вдруг белая вспененная вода посреди бассейна вздымается валом.
— Ва-а-й! Афнака, бальфе не мафу! Мофно съясть фибку?!
Из глубины выныривает Али с акулой в зубах. Акула еще живая, трепыхается плавником.
— А-а-а! — визжат девушки.
— Твою мать! Али!
— Скотина! Что происходит?! Ясна, ты понимаешь?!
— Животина стащил акулу и спрятался в бассейне. Но тут мы пришли, и он залег на дно. Не дождался вот!
— Бейте его! — звучит приказ Аяно.
Бах. Бух. Бах. Град сокрушительных ударов, в исполнении женских кулаков, обрушивается на огромного мутанта.
— Так его! Мочите!
— Держать рядом с моими ножками акулу! Как ты посмел?! Глупая животина! Умри!
— Она же могла покусать меня за голую попу! Я в одних стрингах! Получай!
— Ува-а-а-а! Убию-ю-т! — от боли согнувший Крокодил распахивает пасть, и акула вываливается в бассейн.
Новый дружный визг:
— Она в воде!
— А-а-а! Уходим!
— Какая она страшная!
Не переставая визжать, как юные школьницы, девушки, в мгновение ока, вылетают из бассейна прочь. Только пятки сверкают. Переглядываюсь с запуганной до дрожи акулой. Пожимаю плечами: не знаю, приятель. Видимо, это ролевая игра у спецназовок — временно побыть легко пугающимися девицами.
Меня вот мучает другой вопрос. Отталкиваюсь от бортика и ловлю избитого Крокодила за пасть. Помятый мутант как раз мимо проплывал брюхом кверху, как поплавок.
— Перуну, — округляет Али багровые глаза.
— Какого хрена, Кожеголовый! — рычу ему в морду. — Тебе переломать твои кривые когти? Ы? Что вытворял В. БАСИКЕ?
От всплеска Яки у демоника-крокодила наворачиваются слезы.
— Акалка вкасная. Ни удержулся.
Я успокаиваюсь.
— То есть, ты меня не трогал? — трясу его вытянутую пасть.
Он хлопает мокрыми глазами.
— Зачам? Ты же не куряца? — поразмыслив, добавляет. — И не акалка.
— Верно, — отпускаю Кожеголового. Я ни рыба ни птица в понятии зеленого мутанта. Значит, ему незачем фигней страдать. Фу-ух, пронесло. А то, когда Али выскочил, я чуть не завизжал, как наши девчонки. Но по другой причине.