Век бы меня так наказывали!
Кап. Кап.
Капает моя слюна.
Я едва не облизываюсь, разглядывая японочку в прозрачно-розовом слитном купальнике. Монокини из мелкой полупрозрачной сетки с высокой талией, шнуровкой сзади и трусиками-стрингами. Круглые шарики грудей просвечиваются насквозь, только «вишенки» на них закрыты двумя яркими цветочными узорами. Подозреваю, хитрый пес Моне Кобе сам выбрал в чем купаться госпоже. А Аянушка замоталась, не обратила внимания, и вот теперь стоит, едва ли не обнаженная, все прелести напоказ. Знал бы я заранее, наверно, не позвонил бы втихаря Али, Слепому Коту, Бестии и Ясне. Ага, вызывал ребят на спецоперацию «Штормовой предел». Обозначил обязательную спецформу на задание — бикини. Потом вспомнил, что среди позванных есть Али и уточнил, на всякий случай, — только для девочек.
— Вместе веселее наказываться, Аянушка, — усмехаюсь я. Стою в плавках вместе с японкой на краю роскошного аквапарка, ждем ребят из раздевалки. Сую ногу в бассейн, пробуя водичку. Теплая.
Аяно обнимает себя за плечи, пытаясь скрыть самое лакомое. Она явно обиделась.
— Больше я никуда с тобой не пойду, — бурчит, отворачивая мордашку. — И называй меня командир. Хотя бы при остальной команде.
— Хорошо, командирушка, — протягиваю руку и оглаживаю ее по голому плечику. — Да расслабься, «зорьки» только в аквапарке с нами потусуют. Дальше без них. Сегодня у нас еще уйма свиданий, забыла?
— Спаррингов, — поправляет Аяно, стараясь быть хмурой, только уголки ее губ все же предательски поднялись вверх. Получилась немного глупая улыбка, но красивая. — Смотри, ты сам обещал, что мы останемся наедине… Так мне легче будет тебя наказывать.
— Безусловно, — киваю серьезно. — Только поэтому.
Ох, ступил я, ступил. Аяно-то уже готовенькая. Думал, еще надо мариновать. Оказалось, победы в битве на дубинах с лихвой хватило. Любовь к фехтовальному искусству у мечницы распространилась и на мастеров клинка. Теперь я в огромном уважении у полковницы.
И нет, я не тот сучий манипулятор, который решил затащить девушку в постель. «Зорь» я позвал, чтобы еще раз продемонстрировать японке, кто на самом деле главный в команде. Мне нужна ее покорность. В Афгане она брыкалась, на гражданке ворчит постоянно. Не дай Сварог, сорвет ей крышу и Аяно решит меня утилизировать. А что? Всякое бывает. Тем более, японский менталитет непредсказуем. Оглядываю еще раз прелести девушки. Жалко такую красоту пускать в расход.
Но самая интересное — крытый аквапарк «Солнечный пляж», самый роскошный в Москве водный развлекательный комплекс, полностью пустой. В выходной. В разгар дождливой осени.
— Так, Аяно, — подзываю японку. — Не знаешь, кому принадлежит этот аквапарк? Нас же сюда твой Маня Крабик отправил.
— Моне Кобе-сан. А аквапарк принадлежит роду Кимура.
— Правда?! Зачем делать такие вложения?
— Как зачем? Чтобы получать прибыль. Наверное, — теряется Аяно. — Ладно, не знаю, вкладывался Моне-сан.
— Так он у тебя дворецкий, или финансист, или дружинный командир? — припоминаю, как старикан приструнил Ниса за излишнюю любовь к «чудану», что бы это ни было.
— Что за вопросы? Конечно, Моне Кобе-сан всего лишь дворецкий, — фыркает Аяно. — Просто совмещает со своими обязанностями некоторые другие функции.
Я скептически на нее смотрю.
— Ага, как, например, управление активами рода.
— Ладно, Перун. Скажу тебе. Только чур никому — это дела рода Кимура, — вздыхает японка. — Раньше, при отце, и потом уже дяде, Моне-сан был доверенным лицом. Незаменимым, полезным. Моне-сан не знал, что дядя убил отца и маму, поэтому, только когда я вернула власть над родом, он понял, что годами служил братоубийце и предателю. Расстроенный Моне-сан хотел сделать сэппуку, тем самым смыв позор. Но одна бы я не справилась с делами Кимуру. Ради меня Моне-сан пришлось продолжить жить с позором. В наказание он понизил себя в должности до слуги. Жалование теперь тоже у него копеечное.
— Японский городовой, — офигеваю от новой порции истории клана Кимура.
Все-таки нам не понять менталитет сушеедов. «Пришлось жить с позором». Бедный-несчастный Моне. Не дали зарезаться, попросили еще немножко помучаться. А он и уступил, лишь из жалости к убогим.
Но то, что Аяно меня в свои родовые тайны посвящает, многое говорит. Доверяет, значит.
— Вот вы где! — раздается радостный крик из коридора.
— Аднака, прива!
Подходит четверка «зорь». У меня опять глаза чуть не выпадают.
— Охренеть, — вырывается непроизвольно.
Ну, конечно, я глазею не на тощего Кота и сейфоподобного Али. На девочек. Только на девочек.