Мы отходим с японкой за спины зрителей в угол клуба.
— Значит, демоник, — выдает Аяно. — Почему раньше не сказал?
С Котом она уже пообщалась.
— Потому что ни черта я тебе не должен, — фыркаю, — Устав «Красных зорь», помнишь? О моих способностях ты знаешь всё, даже о «мигании» сообщил отдельным рапортом. Об их происхождении же докладывать не обязан.
— Я сама писала этот устав! — рычит Аяно. — Соблюдай субординацию, поручик! Я — твой командир!
— Да пошла ты, командир!
— Что?! — распахивает она глаза. — Под трибунал пойдешь!
Хватаю ее за плечо и притягиваю к себе. От удивления она не успевает даже дернуться.
— Без меня ты сдохнешь в этой войне, — рычу ей в растерянное лицо. — Сегодня сама убедилась. Твоих людей я уже спасал два раза. Я знаю, как победить демонов. Знаю их слабости.
— Да пошел ты! — она сжимает мою руку на своем плече. Пытается разжать мои пальцы.
— Сама иди! — только крепче сдавливаю.
Наши взгляды встречаются. Воздух будто искрится и становится горячим как угли.
— Как тебе доверять?! — бесится она. — Как?!
— Да что тебе непонятно? — трясу ее. — Сегодня родилась еще один демоник. Кот видел. За время войны родятся еще немало. Я просто долго убивал демонов! Вот весь мой секрет.
— Где ты их убивал?! — не отстает Аяно. — Где, твою мать!
Она уже сама подается навстречу мне, пытаясь вдавить взглядом в пол. Хрен тебе, асигару! Я Градгробу в глаза плевал. Твои самурайские зенки послабее будут.
— Итальянцы Сальдоре и Тендо толпами гнали их на Бородовых. А я толпами их мочил. Узнай, командир. Прозондируй почву, за ночь успеешь, а потом приди ко мне в спальню и извинись. Дорогу узнаешь у Бестии.
Я отталкиваю японку от себя, как использованную вещь. Все вокруг смотрят на нас. Упс, похоже балет резко отошел на задний план. Пошумели мы с Аяной неслабо, ну и к демонам ее.
— Перун! — Серега подскакивает ко мне с деревянной шкатулкой. — Тебе передали послание через пастуха.
— Опять? — я беру шкатулку. — Что в ней?
— Непонятное, — морщится Сергей. — И боюсь, страшное.
Ничего не поняв, открываю крышку. Внутри на бархатной подложке лежат четыре пряди волос.
Красная, белоснежная, черная и русая.
И, правда, страшное. Понимание приносит боль. Сердце в груди взрывается, обжигая грудь ядерной бомбардировкой. Руки с хрустом раздавливают шкатулку, деревянные обломки сыплются на пол. Из глотки вырывается рев:
— СУКА. ВЫ. ВСЕ. СДОХНЕТЕ!
Глава 15. В поисках
- Г̀͌д͌̀͝е͋͌̒ о̾͋͝н̈́̓и̓̾͋?!
Мой рев отдается эхом от стен туннелей. Тяжелый панцирь, сформированный из мильфинового полисплава, отражает красный свет аварийной тревоги. Гудят сирены. На опорный пункт моджахедов напали. Я напал.
- Г̀͌д͌̀͝е͋͌̒ о̾͋͝н̈́̓и̓̾͋?!
Из-за поворота выныривает взвод басмачей. Боевики вскидывают винтовки с лазерным прицелом. Лязгают затворы, щелкают курки. Град свинца обрушивается на меня.