- И все же буду рад, если вы просветите, какие шалости для меня допустимы, а какие нет, - скольжу ладонью по мягкой обивке ближе к ее атласным плечикам. - Может, на своем опыте расскажите?
Мои пальцы замирают в миллиметре от белой кожи девушки. Не переходя грань приличий. Евдокия подпрыгивает, будто я ее жамкнул за грудь.
- Нечего рассказывать, - восклицает она, раскрывая ладони. - Не было у меня никакого опыта!
- Так вы чисты? – серьезно спрашиваю.
- Да! – искренне заявляет и, поворачиваясь к подругам, повторяет. – Да!
- Это круто, сударыня, - говорю. – На самом деле круто.
Заслонив от других девушек выпускницу, я мимолетно касаюсь ее топика на груди. Так чтобы не заметил никто, быстро оглаживаю мягкий овал.
Евдокия вздрагивает. А я не трогаюсь с места. Улыбаюсь. Она учащенно дышит, большие глаза загораются, но молчит, сжав губы. В другой ситуации мне в лицо уже прилетело бы бронебойным кулаком. Но сейчас на кону ее репутация как невинной девушки. Мое касание - тайна для остальных, и она боится ее раскрывать.
- Народная мудрость учит: о силе нации можно судить по двум признакам - по уважению к старшим и непорочности девушек, - протягиваю Евдокии руку, только что скользившую по ее груди. – Позвольте выразить восхищение вашим вкладом в мощь нашей страны.
Глаза девушки пылают гневом, но руку она сжимает. Сильно, едва не ломая мне пальцы. Ее же пальцы горячие как угли в печи. Некоторое время мы стоим, крепко держа друг друга.
- Вам не пора к маленькой княжне? – наконец выдавливает она, пряча глаза под ресницами.
Да, заигрался. Эти подростки такие забавные. Как тигрята в зоопарке, - острые зубки есть, а на настоящей охоте ни разу не использовали.
Отпускаю красавицу и, кивнув остальным барышням, наконец достигаю коридора с комнатами.
После трех стуков Алла открывает дверь. Черные волосы растрепаны, стройная фигура спряталась в мешковатой голубой пижаме.
- Артем?
- Пустишь? – смотрю на нее. Фигуры созерцающего фрактала Жамбы гудят в голове.
Черт. Света не обманула – тени многогранников фрактала Яка отпечатались в астральном теле Аллы. С каждой секундой отпечатки блекнут, но пока влияют на ее восприятие действительности. Княжна видит меня чужими глазами, но бешеного обожания уже не должно быть. Все равно хреново. Хотя тут есть повод и для радости – завтра, то есть через день влияние фрактала должно полностью исчезнуть. А Оля-Кали пишет мне уже неделю. Значит, это она сама позвала меня на свидание, а не чертов Яка.
- Конечно, - Алла пропускает меня и берет за руку. – Все нормально?
Выскальзываю из ее пальцев. В комнате только мы, три кровати застелены чистым накрахмаленным бельем. На одной валяется стопка учебников, транспортир, бумага для черчения. Алла вовсю учится.
- Твое лицо уже зажило? – голос княжны полон удивления. Она пытается коснуться моих губ.
- Когда состоится та вечеринка?- отхожу к окну. В небесной синеве плещется солнце, в его лучах нежатся на траве ученики. У многих в руках учебники и тетради с ручками - делают «домашку» на свежем воздухе.
- В субботу, - говорит Алла, приближаясь. – Придешь?
- Ты говорила: там будут спарринги, – смотрю в ее черные глаза.
Грустная улыбка скользит по коралловым губам.
- Мне кажется, после сегодняшнего с тебя хватит поединков.
- Буйный будет на вечеринке?
Ее лицо бледнеет.
- Женя тебе рассказал? Это он из ревности! – хрипло шепчет.
- Нет, из любви к тебе, - касаюсь руками ее черной пряди, пропуская локон между пальцами. – Хочешь меня использовать, чтобы надрать задницу своему обидчику?
Молчит, прикусив нижнюю губу.